Тогда один из друзей посоветовал бабушке помолиться святым из Мешхеда – города, в котором она выросла. С моей мамой и мной она отправилась в паломничество в Мешхед, также известный как Фарси Зиярат(2). Я помню, что видел, как моя бабушка бросила монету, которую я носил, в священный колодец, достала ее и снова положила мне на пупок. Я также отчетливо помню грязного, вонючего муллу, молившегося у колодца, который спросил мою мать, не хочет ли она заняться с ним сексом.
Я хотел ударить его по гадкому бородатому лицу, но бабушка удержала меня. Этот опыт посеял в моем молодом разуме недоверие ко всем так называемым святым людям, которое сохраняется и по сей день.
После недели ношения благословенной монеты мой пупок уменьшился до нормальных размеров. Думайте об этом что хотите, но это правда, да поможет мне бог.
Родители, следовавшие учению Пророка Зороастра (или Заратустры), вбили мне в голову веру в то, что единственный путь к мудрости, это истина. Зороастризм утверждает, что цель существования – быть среди тех, кто обновляет жизнь и помогает миру развиваться, достигая совершенства. Одними из его основных постулатов являются Хумата, Хухта и Хуварсбта: добрые мысли, добрые слова и добрые дела.
Вопреки распространенному мнению, многие из персов не являются мусульманскими фанатиками. Моя семья, номинально мусульманская, никогда не ходила в мечеть. Как и многие персы, мои родители, бабушки и дедушки придерживались набора ценностей, больше соответствующих зороастризму, являвшемуся основной религией в Персии до арабского вторжения в седьмом веке.
Когда мне было пять лет, правительство шаха Мохаммеда Резы Пехлеви перевело моего отца в Абадан – портовый город на берегу Персидского залива. Шах получил абсолютную власть в 1953 году после того, как ЦРУ и британская SIS (секретная разведывательная служба) низложили премьер-министра Мохаммеда Моссадыка. Мосаддык совершил ошибку, национализировав контролируемую Великобританией нефтяную промышленность.
К огорчению многих иранцев демократически избранный Мосаддык был смещен, и на его место пришел самодержавный шах, опиравшийся на САВАК, страшную тайную полицию, для подавления всех форм оппозиции. Мой отец работал в городской полиции, именуемой Шарбани.
Когда я рос в Абадане в конце 50-х, начале 60-х годов, это был шумный город, где было 200000 жителей, и находился крупнейший в мире нефтеперерабатывающий завод. В 1986 году, после осады иракскими войсками во главе с Саддамом Хусейном во время ирано-иракской войны, бегство населения было таким, что официальная перепись того года зафиксировала всего шесть человек.
