Ваш билет? | страница 9
Долго ли, коротко ли – подошли они к его дому, и вспомнила она вдруг эту дверь, удивлявшую ее когда-то. Дверь была совершенно гладкая, покрытая черным матовым лаком, без замков и ручек. Каким образом он мог открыть ил закрыть ее – непонятно, но сосед просто толкнул ее мизинцем, и дверь потихоньку отворилась. Старая женщина хотела было спросить, не боится ли он оставлять дом открытым, но он галантным жестом пригласил ее вовнутрь, и она, теперь на секунду засомневавшись, шагнула туда.
Есть ли на свете рай? Да, я уже начинаю обещанную в названии мораль, не обладающую, впрочем, оригинальностью, но разве может быть мораль нова? Когда она вошла туда, ее ожидала комната, ненамного больше, чем та, где она обитала последние годы. Но сколько же в этом скромном жилище было уюта и удобства, выстроенных кропотливо сильными мужскими руками! Особенно ее привлек небольшой камин с уже почти потухшим огоньком. Ноги сами ее подвели к камину, она взяла маленькое полено из стопки в углу и закинула его к огню, умело расшевелив кочергой тлевшие угольки, будто делала это всю жизнь. После она села в одно из двух простых, но мягких кресел, стоявших рядом, стянула войлочные ботинки с ног и вытянула их поближе к разгоревшемуся камину. «Рассказать вам свою историю?», – предложил ей сосед, усевшись в другое кресло и так же вытянув свои ноги. Она кивнула с улыбкой, и потёк его рассказ, начавшийся с самого его появления на этот свет, неторопливый, часто смешной, но иногда и грустный. И думала она, как же похожа его жизнь на ее, и почему они не встретились раньше?! Но мораль в том, что счастье все равно случается, как бы ни горько вы жили, сколько бы вы бед не перенесли или, наоборот, не накликали на этот мир – счастье случается всегда, даже в ту минуту, когда до окончательного ухода остается несколько мгновений. И не стоит на него надеяться – это должно быть спокойное знание внутри каждого, знание того, что счастья не избежать – так поняла вдруг старая женщина, согретая огнем камина и теплой переливчатой речью соседа, и, я уверен, так поняли и вы, дорогие читатели.
Кто-то любит ловить восход, кто-то – закат. Закат – это мое. Я ведь сама на закате, и это багровое умирающее солнце дает мне столько удивительных, но несбыточных надежд на вечную жизнь! Ведь завтра оно возродится, но с другой стороны моего дома, где мне его никогда не увидеть – там живут жильцы, и право заходить туда я отняла у себя, когда потеряла сына. Никому не дано переступать черту чужой жизни, даже если там все хорошо. А теперь, после всего, я совсем перестала выходить из дома, и сейчас пишу эти строки при свете тоненькой свечки, поскольку очень часто стали отключать свет. И происходит это только в моем жилище – всю нашу улочку с крошечными домами по-прежнему греют теплым светом ряды фонарей, и окна соседей словно веселые разноцветные гирлянды отражаются в темных стеклах моих окон, за которыми всегда лишь тишина двух живущих здесь людей. Нас давно двое – месяцы, может, даже год. Та ночь уже не сияет ярким огнем в нашей стариковской памяти, да и кажется, что и вспоминать-то особо нечего. Чушь какая-то, ерунда, мелкое происшествие, недостойное описания. Но рука сама потянулась к ручке, которой я обычно заполняю бланки да квитанции, дающие жизням пожилых людей хоть какой-то смысл. Именно сейчас мне почему-то кажется, что то, что я хочу описать, имеет более великий смысл, чем эти важные бумажки. К тому же, почтальоны мне давно их не приносят, за десятки метров обходя мой дом. Для них, как и многих других, он – ад. Для нас же с ним, двух скромных и малоподвижных стариков, этот дом является неким клубом для жарких бессловесных дискуссий, когда говорят только наши взгляды, и бесконечно пьется чай, чашка за чашкой, чашка за чашкой.