— Я не знаю, смогу ли, — отступая к двери, залепетала я, будучи не вполне уверенной, что готова читать мелодраму про далёких влюблённых мексиканцев, написанную шизофреником. — Извини, дел сейчас невпроворот…
— Ты чё? — Ваня оторвался от писанины и с укором посмотрел на меня. — Муза первой должна увидеть творение своего автора! Несси, ты не можешь мне отказать!
— Но… — я хотела возразить, сказать, что вообще-то у меня есть такое право, но теперь он смотрел на меня с такой мольбой, что слова застряли в горле.
— Я не верю, что ты можешь вот так меня бросить! Ты не такая.
Нет, ну умеют же некоторые надавить на нужные точки!
— Ну хорошо… я постараюсь… — со вздохом пообещала я и поплелась на выход.
А уже к следующему вечеру получила первую главу «шедевра».
— Ты эта… возьми с собой, дома почитай… — всучив мне небольшую стопочку исписанных листов, попросил Иван, розовея от смущения. — Завтра впечатлениями поделишься. А ещё лучше, если вы вместе с Галиной и Александром прочтёте. Да, определённо так лучше — сразу узнать мнение нескольких читателей…
Ну ладно, это ещё куда ни шло. Всё-таки не единоличный вердикт выносить. Хорошо, если понравится. А если нет? Можно ведь на такую обиду нарваться! Говорят, ранимые они, эти авторы, как дети.
Нет, я, конечно, насчёт Вани особо не обольщалась, но всё же очень надеялась: а вдруг?
То, что предстало моим глазам, не поддавалось никакой критике. Если бы это было пародией на какую-нибудь «мыльницу», просто посмеяться, тогда бы ладно… Но, к сожалению, произведение писалось всерьёз.
Уж не говорю про громадное количество грамматических ошибок, похоже, парень в школе даже до тройки по русскому не дотянул, чёрт с ними, их я попросту машинально исправляла и все дела. Но что делать с остальным?!
«ВЕТЕР ЛЮБВИ
Случилось это в незапамятные дни в солнечной стране Мексике, когда богачи имели батраков, а батраки не имели ни шиша, и резкой гранью лежала граница между обеспеченными гражданами и малоимущей чернью.
Черни это сильно не нравилось, но до революции пока никто не дотумкал.
На раскалённой палящими лучами земле, усыпанной кактусами с красивыми орхидеями, и родилось это свежее, как порыв Пассата, большое бессмертное чувство.
Чудесным летним утром Розалия сладко потянулась на набитой овечьей шерстью перине, отодвинула кусок противомоскитного полотна, охранявшего кровать от различной гнуси, и с любопытством выглянула в залитую первыми лучами комнату.
В комнате она увидела Педро и удивилась. Педро чинил табуретку.
