***
Время летело незаметно, Виктор выздоравливал, а я дописывала свою рок-оперу, разрываясь между желанием постоянно находиться возле любимого и стремлением как можно скорее закончить своё творение.
Впрочем, нет. Это сначала она задумывалась как рок-опера. В процессе же написания немыслимым образом видоизменилась, и теперь я уже сама не знала, ни к какому жанру это непонятное нечто отнести, ни, тем более, кому по окончании предложить к исполнению.
Сейчас я даже не понимала, с чего мне вообще взбрело такое наваять, я же не композитор, в конце концов. Но что было ещё удивительнее, в голове, всё настойчивее требуя выхода, уже носилась новая идея, к слову, довольно странная, если учесть, что я ни разу не религиозна.
— Сейчас, Вить, подожди, надо кое-что записать, иначе меня просто разорвёт!
Я оторвалась от любимого, схватила планшет и, убежав на подоконник, стала быстро строчить.
«НЕБОЖЕСТВЕННАЯ КОМЕДИЯ». Либретто.
«Он покачивался в шезлонге на своём десятом небе, просматривая последние сводки и книжные новинки с Земли.
Мало того, что он просто любил читать, так ещё и обожал сравнивать свои личные умозаключения со взглядами собственных отпрысков на одни и те же события, явления или предмет.
Иногда точки зрения совпадали до буквальности, приводя в заоблачный восторг, но чаще, к сожалению, отличались значительно, если не сказать, были диаметрально противоположны. Тогда он болезненно морщился, вздыхал и откладывал очередной опус.
Как и всякий родитель, он страстно желал, чтобы дети были продолжателями его идей, они же, поганцы, как правило, вытворяли «бог знает что», ставя под сомнение сам замысел.
Принимая в расчёт утверждение вышеуказанного оборота, он-то как раз и должен был понимать логику их деяний, однако чаще всего, хоть убей, не понимал. Может, это покажется странным, но и боги не всегда знают, что сотворили.
В такие минуты на него обрушивалась меланхолия, избавиться от которой не было почти никакой возможности.
Присущие ему юмор и оптимизм не помогали; заслуженное уважение менее удачливых коллег, наваявших системы попроще, не радовало; и даже то, что среди номинантов он оказался единственным, кто получил за своё творение высшую божественную степень, не спасало.
Следует заметить, что добровольные конкурсы самими богами и придумывались. Частью, чтобы не заскучать в своём бессмертии, частью — подтвердить гордое звание «творец», но главным образом, дабы не застопориться в развитии и не остановиться в пути. Ибо самый настоящий бич богов — это искушение почить на лаврах.
