— А может с нее что–то ценное выпадет! — сочувствие во взгляде девчули сменилось интересом, от которого мне стало не по себе. Так разглядывают пирожные на витрине кондитерской.
— Не выпадет, она еще единичка, падать начинает с третьего уровня, ничему ты не учишься Энги, — мужик покачал головой, на что мелкая сучка только хихикнула.
— А что она тут делает? Тут зона для четвертаков. Она здешним мобам на один зуб.
Нифига не понимая в их словах я пыталась бороться с зайцем. Боль от царапин и укусов сбивала и мешала сосредоточиться. Я тыкала в гаденыша ножом, а он все время уворачивался от ударов. Видимо так и работает «Ловкость». И у зайца ее было гораздо больше, чем у меня. Наконец я ухитрилась попасть.
Вы наносите урон 2
Зайка–загрызайка 48/50
Что?! Всего два? Столько стараний, и всего два очка урона? А вот зайцу так не показалось. Он отчаянно заверещал и усилил напор.
Зайка–загрызайка наносит Вам урон 4.
Ваша жизнь 12/90
Зайка–загрызайка наносит Вам урон 3
Ваша жизнь 9/90
Зайка–загрызайка наносит Вам урон 5
Ваша жизнь 4/90
— А что она здесь делает, для нас останется тайной, — философски заметил Искандер.
— Почему?
— А потому что она сейчас умрет. И так что–то долго держится.
— Вот сукииии! — успела крикнуть я, и умерла.
Зайка–загрызайка наносит Вам урон 4
Ваша жизнь 0/90
ВЫ УМЕРЛИ
Глава 8. Торговая площадь
Смерть оказалась простой и нестрашной. Только что я сражалась с чокнутым зайцем, и вот уже стою на круглой каменной площадке, разрисованной непонятными символами. Символы светились голубым светом, и казалось, немного двигались. Пока я пыталась понять, правда ли они шевелятся, или это обман зрения, как меня в спину ощутимо толкнули.
— Снова эта тупая нубка! Ты достала уже!
Придурок в шлеме–ведре с круглым щитом за спиной спрыгнул с площадки и не оборачиваясь помчался вдаль. Орать ему вслед я не стала. Наверное смерть что–то меняет в человеке, правда? Не каждый день тебя загрызают кролики. То неприятное чувство беспомощности, которое я испытала, когда от меня постепенно откусывали жизнь, а все вокруг стояли и тупо наблюдали, напомнило мне, что здесь нет ни мужа–банкира, ни его приятелей из генпрокуратуры, ни романтичного ФСБшника Виталия Арнольдовича, который ухлестывал за мной на Лазурке*, и который мог уладить любую мыслимую и немыслимую проблему и еще многих других людей, знакомство с которыми делало мою жизнь простой и беззаботной. И что какое–нибудь хамло, в ответ на мое справедливое замечание, может просто огреть меня по голове своим топором или посохом, и ему после даже не придется продавать свою почку, чтобы загладить вину перед Маргаритой Дмитриевной. Совсем наоборот, он будет наслаждаться жизнью, а Маргарита Дмитриевна отправится вот сюда к голубым надписям, размышлять о том, как жестока и несправедлива ее судьба.
