Наконец одна!
Наконец могу перестать притворяться спокойной и невозмутимой и отдаться своим мыслям и воспоминаниям!
Я с удовольствием освободилась от опостылевшей за день академической формы, повесила ее в шкаф, накинула на обнаженное тело легкий халатик и заглянула в купальню – общую для меня и Лу. К счастью, комната была свободна.
Набрав теплой воды в ванну и добавив в нее шарик ароматической соли, я погрузилась в приятно пахнущую родную стихию и заодно – в грезы о своем кураторе, который оказался ирлингом, о его огромных черных крыльях, по которым так приятно было скользить ладонью…
И все же интересно: как вышло, что магистр О'Ринэль очутился так далеко от Дальних гор, в которых живет его народ? Он преподает в КоШМаРе уже шестнадцать лет! Наверное, ему ужасно одиноко здесь без друзей, без семьи… Как я не догадалась спросить его, почему он покинул родину?! Теперь возвращаться к расспросам будет ужасно неловко! Нет, я, наверное, не решусь снова требовать от него откровений…
Зато могу насладиться воспоминаниями о том, как магистр обучал меня владению Даром. Он сказал, что главная беда всех начинающих магов заключается в том, что мы не разделяем пока силу своей стихии и Дар. Получается, когда я кричу «замри» и направляю на кого-то (или на что-то) ладонь, то бросаю в цель и силу стихии, и Дар. Отсюда и кристаллики льда на остановленных мной людях, существах и предметах.
Вот только это напрасная трата магии! Нужно научиться пропускать силу Стихии через Дар или использовать только Стихию, если мне не нужно никого останавливать. Но это, оказывается, не так просто сделать. Куратор научил меня одному упражнению, которое должно помочь в отделении стихийной силы от Дара. Показывая это упражнение, мужчина вынужден был прикасаться ко мне, чтобы научить правильным движениям рук.
Вспомнив этот момент, я зажмурилась и нырнула с головой под воду. Даже сейчас мое сердце начинало взволнованно биться, когда я вспоминала, как хрипло звучал бархатный баритон куратора, как часто и глубоко он дышал, как подрагивали его руки, прикасаясь к моим плечам.
Если бы я не встречалась до поступления в академию с Левоном, сыном старосты, то, наверное, и не поняла бы, что все это значит. Но Левон вздыхал точно так же, и его руки были такими же бережными и одновременно неловкими, когда он впервые прижал меня к себе, чтобы поцеловать.
Может, я нравлюсь магистру? Может, он тоже хотел бы меня поцеловать? Я бы ему не отказала в этой малости…
