«Дар? Что случилось?» — подозрительно спросил Теодор.
Дарен вздрогнул, прежде чем покачать головой и ответить: «Ничего».
«Ну, да…» — Теодор нахмурился. Жуя, он подошел к смущенному Дарену, так и стоявшему рядом с лестницей.
Теодор положил обе руки ему на плечи и, все еще с набитым ртом, попытался говорить так мягко, как только мог: «Что такое, Дар? Расскажи обо всем папе Айвери, ладно?».
Плечи Дарена слегка дрожали, когда он кивнул и медленно повернулся.
У Теодора челюсть отпала. Вся пища, столь тщательно пережеванная и уже готовая отправиться в желудок, перевариться и превратиться в энергию, оказалась на полу.
Так сильно его шокировали две струйки слез на щеках Дарена.
«Ч-что… с тобой случилось? Кто тебя обидел? У кого хватило сил тебя обидеть? Этого не может быть. Твое крепкое тело — мое собственное тваре… Нет. Нет, не об этом речь». Теодор невнятно разглагольствовал, пока не ущипнул себя безжалостно за ногу. Боль помогла ему придти в чувства.
Глубоко вздохнув пару раз, он вытер рукавами слезы со щек Дарена, и серьезно, но сочувственно спросил: «Дар, что случилось? Расскажи папе Айвери, ладно?».
Дар энергично закивал.
«Я п-пошел увидится с Эзартом на арену, но закуски испортись и мы пошли есть барбекю, а Э-эзарт воткнул палочки в стол и больше не хочет со мной дружить. Я думал, м-мы друзья…».
Дарен опустил голову и удрученно продолжил: «Он сказал, что мы никогда ими не были, и я не должен больше с ним разговаривать».
«Какой скомканный рассказ!». Теодор заставил себя подавить озадаченное выражение лица и заменил его понимающим. О! Похоже, какой-то парень по имени Эзарт больше не хочет дружить с Даром.
Теодор попытался вспомнить, как должен звучать ласковый голос… но сколько бы он не старался, ему на ум приходил только тон, с которым он подкатывал к красивым женщинам. Бесполезно!
В конце концов, он просто понизил голос и сказал: «Ничего страшного, если он не хочет с тобой дружить. У тебя ведь есть много одноклассников, которые могут стать твоими друзьями».
Дарен опустил взгляд и мягко произнес: «Все игнорируют меня. Они все меня ненавидят. Только Эзарт не ненавидел меня. Но теперь… Я думал, мы хорошие друзья. Почему он неожиданно разозлился?».
«Не смотри на меня таким выжидательным взглядом! Даже твой божественный братец не смог бы понять причину из твоего сбивчивого описания!».
Мозг Теодора кричал в агонии. Это жалобное выражение и глаза, полные надежды, не давали ему честно сказать: «Я не знаю! Не спрашивай меня!».
