Серж нахмурился, а Кельвин проявил чудеса дипломатии, предложив:
– Может быть, вы могли бы обменять его на этот прекрасный белый шарф, на голове леди Эванжелины?
Мистер Гарельски задумчиво посмотрел на мой хвост. Противоречивые сомнения раздирали творческую душу музыканта. Розовые перья, вне всякого сомнения, ярче и дороже. Но белый шелковый шарф был мужским и подходил к нынешнему образу Сержа намного больше.
– Не знаю… – пропустил он перья сквозь пальцы. – Что-то я не уверен в равноценности такой замены. Пожалуй, перья всё-таки нравятся мне больше, – и он, обиженный нашим нежеланием приобщиться к прослушиванию великолепной музыки, развернулся, чтобы скрыться в тени под опорами моста.
– Мистер Гарельски, подождите! – крикнула я ему вслед. – У нас есть для вас предложение, от которого невозможно отказаться!
– Внимаю? – дал он нам последний шанс его заинтересовать.
И осененная внезапной догадкой, я его не разочаровала:
– Мой друг – поэт-песенник! И он готов предложить вам новую песню совершенно бесплатно.
Зря я думала, что Кельвина уже ничем не удивить. После моих слов он повторил мою недавнюю пантомиму и ошарашенно открыл рот, вдобавок выпучив глаза от раздирающего его изнутри возмущения. Еще бы, он столько лет никому не доверял исполнение его гениальных творений, а я одним махом решила эту дилемму. Да еще и так неожиданно.
– Неужели? – обрадовался музыкант. – Так это меняет дело! Действительно, шарф и песня – достойная плата за эту шикарную вещь! – на радостях вырвал он перо из этой самой вещи.
Романист достал часы и, печально вздохнув, спросил:
– До начала выступления десять минут. Мистер Гарельски, не могли бы вы отдать нам боа прямо сейчас? Обещаю, что завтра утром привезу вам ноты.
Я же в это время протягивала клошару белый шарф.
– Не хочу обидеть вас недоверием, – чинно ответил Серж, – но песня вперёд. И всё же, где я мог вас видеть? – глядя на мои кудряшки, снова поинтересовался он.
– Мистер Гарельски, – продолжила я торги, – нам необходимо вернуть перья прямо сейчас. Если мы не сможем этого сделать, наше предложение теряет свою актуальность. Но вы можете пойти с нами, удостовериться в правдивости нашей истории, и убедиться в честности намерений в отношении вас, – скороговоркой добавила я, глядя на нахмуренные брови клошара.
– Решено! – согласился мужчина и забрал белый шарф из моих рук в знак скрепления сделки. – Боа вашей подруге я передам лично.
– Договорились, – пожал протянутую руку Кельвин.
