В его квартире громко, как если бы стены между нами и вовсе не было, заскрипел пол. Резко открылась хлипкая, почти картонная дверь, и длинный нос мистера Стоуна оказался прямо напротив моего. Потому что роста мы были одинаково небольшого.
Меня и Кельвина связывали исключительно теплые воспоминания. Он был первым, с кем я познакомилась, когда мы с бабушкой переехали в этот дом. И первым, кто поддержал меня, когда я провалила вступительное собеседование. К стыду своему, надо добавить, что в тот самый день он был первым, кто познакомил меня с алкоголем. Сосед был старше на несколько лет, но, хоть и жил один вдали от родителей, всё еще оставался несовершеннолетним. Поэтому разнос от бабушки мы тогда получили знатный. Зато я нашла в нем если не друга, то хорошего приятеля. А его совет – «просто сиди тихо, и никто не о чем не узнает», тогда пришелся очень кстати.
– Ангелочек, ты ли это?! – дыхнул он мне перегаром прямо в лицо. – Ты так повзрослела! Как я рад тебя видеть! У меня такие новости, такие! – захлебывался он от восторга.
– Здравствуй, Кельвин, – зажмурилась я и от сбивающего с ног аромата и от ослепляющего после мрака света. – Какие новости?
– Я дописал роман! – подпрыгнул он от радости.
За спиной его отражался живописный бардак – разбросанные всюду вещи, книги, ноты, бутылки и грязные тарелки. Мыши, наверное, счастливы иметь такого соседа.
– Да ты что?! – дошел до меня смысл его слов.
– Да! – гордо расправил он плечи, а потом, будто между делом, сообщил: – и в печать уже взяли.
– Это же чудесно! – искренне поздравила я, невольно заражаясь его восторгом.
– И раз ты приехала, мы должны немедленно это отметить! – в порыве чувств он схватил меня за плечи и немного потряс.
– Такое ощущение, что ты уже успел сегодня отпраздновать, – отшатнулась я и тут же уперлась в стену. – И вчера, – посмотрела на помятого писателя, – да и позавчера тоже.
– Ну да, – он взлохматил светлые волосы, отчего длинная челка упала ему на глаза. – Уже неделю как праздную, – и он красивым отработанным жестом откинул волосы назад так, что даже я залюбовалась.
– Оно и видно, – я рассмеялась. – Но сегодня никак не могу, я еще даже Люсиль не видела. Мы с ней разминулись на вокзале.
– И куда ты сейчас? – расстроился Кельвин.
– Сама толком не знаю, – устало вздохнула я. – У бабули в приемной клиенты – диван занят, на вокзал идти не имеет смысла, до дома отца – далеко. Пешком не дойду, а денег у меня нет.
– Да, деньги и у меня нынче в дефиците, – пробормотал сосед. – Мне внизу в долг наливают, – пояснил он в ответ на невысказанный вопрос. – А вот помочь тебе добраться до отца я могу! – решительно заявил он. – Пошли-ка, покажу тебе то, на что я потратил свой первый гонорар! – на секунду вернулся в комнату, захватил шейный платок, бросил на меня мимолетный взгляд и среди вороха сваленной на комоде одежды безошибочно нашел одеколон, чтобы как следует надушиться.
