— Дай-ка посмотреть, чего тебе там доктор понаписал в травмпункте, — оторвался Сашка от моей коленки.
Прочитав рекомендации врача, он остался удовлетворенным.
— Он тебе рентгенографию прописал и клинический анализ крови, сделай это обязательно. Ты не шути с такими вещами. Только я бы еще добавил озокерит и парафин. И фонофорез бы поделал…
Снова раздался звонок в дверь. Теперь открывать пошел Стеценко, по праву человека, когда-то здесь жившего и все знающего. И опять это оказался не Синцов. На этот раз к моей кровати склонился друг и коллега Горчаков.
— Вы что, сговорились, что ли? — слабым голосом сказала я, хотя на самом деле меня разбирал смех. Можно себе представить, что про меня думает журналист, а также какие черные подозрения все-таки роятся в мозгу у Стеценко, не говоря уже о том, как обалдел Горчаков, застукав у меня и Сашку, и Антона. Причем Сашка не ограничился открыванием двери. Желая, по всей видимости, пометить территорию, он пошел на кухню приготовить чай для всех присутствующих. И даже поджарил яичницу для Горчакова. Прошло далеко не пятнадцать минут, когда наконец заявился Синцов.
Вид у него был еще более усталый и мрачный, чем обычно. К моему удивлению, он за руку, как со старым знакомым, поздоровался с журналистом, и у меня отлегло от сердца. Журналист деликатно удалился на кухню, оставив меня с вновь прибывшим.
— Ну ты, мать, нашла время болеть, — упрекнул меня Синцов.
— Андрюшенька, не сердись, я завтра буду как огурчик.
— Будешь ты, как же! А то я не знаю, что такое синовит!
— А я не знаю, что такое синовит.
— Это то, что у тебя с коленкой происходит.
— Да не волнуйся ты, у меня есть наколенник, в нем ходить не так больно. Завтра поедем на все остальные места происшествий, и вообще работаем по полной программе.
— Ладно, заеду за тобой домой, чтоб ты в наколеннике пешком не шлялась. Только пораньше.
— Полдевятого, ладно? Только я еще в прокуратуру заскочу, хочу с шефом поговорить. Слушай, а ты что, знаешь Старосельцева?
— Знаю. Он писал про несколько наших дел. Нормальный парень, оперативник в нем погиб.
— Ну, слава Богу. А то он выскочил, как черт из коробочки, с вопросами про серию убийств женщин. Я и подумала, что лучше взять процесс под контроль, и стала его с собой таскать. Может, с ним поговорить насчет обращений к женщинам в средствах массовой информации?
— А ты что, не помнишь, что тебе сказал Евгений Кириллович? — поддел меня Синцов.
— Не буду же я подписываться своей фамилией? Можешь ты выступить в печати, тебе никто не угрожал увольнением.
