— Привет, — оригинально начала я.
— Привет, — откликнулся Сашка.
— Как дела?
— Спасибо. Мы помолчали.
— У меня к тебе будет несколько вопросов по экспертизам, — прервала я паузу.
— Приезжай, завтра я на месте, — ответил он.
— Хорошо.
Мы опять замолчали. Два упрямых урода, как два барана на мосту, ни один из которых не желает первым признать, что неправ, и сделать шаг навстречу.
— Пока, — наконец сказала я.
— Пока, — отозвался Сашка. Но мы продолжали молчать и дышать в трубку, пока я не спросила, почему он не отъединяется.
— А ты? — спросил Сашка.
— Хочешь, чтобы я первая? — разозлилась я и бросила трубку. Невидяще глядя на телефон, я еще некоторое время сидела, кипя негодованием. Чего ждать от этой особи мужского пола, если предполагается, что инициативу всегда должна проявлять я?! И ведь так всегда было, с самого начала. Все всегда решала я. Да, он хороший, добрый человек, очень внимательный, только совершенно неинициативный. Мы прожили вместе несколько лет. И если бы я сказала: «Ап! Вставай с дивана и пошли в загс!», — он бы послушно встал и пошел. А поскольку я такого не сказала, мы до загса и не дошли. Да примеров тому куча…
Выпив валерьянки, я разложила на столе экспертизы по трупам. Завтра я поеду в морг, соберу экспертов, производивших вскрытия, и попрошу их определить, с антропологической точки зрения, могли ли все эти убийства быть совершены одним человеком. Скажем, если человек держит нож определенным образом, то раны, нанесенные им в спину жертвам, теоретически должны располагаться на одном уровне от пола. Если эти данные сопоставить с направлением раневого канала в теле жертвы, то в зависимости от того, вверх шел раневой канал, вниз или располагался горизонтально, можно сделать определенные допущения на тему, как преступник держал нож: зажав его в кулаке клинком вниз, к мизинцу, или наоборот, клинком к большому пальцу. Это косвенно укажет на его рост и степень физического развития. Потом надо будет определиться с орудием убийства. Ни на одном месте происшествия орудия не нашли. Убийца уносит с собой нож, который использует при следующих преступлениях? Или выбрасывает, отойдя от места совершения преступления на безопасное расстояние? Рядом с местами преступлений никто наверняка окровавленных ножей не искал.
Что скажут физико-техники? Может, на орудии есть какие-то индивидуальные признаки — шероховатости и микрозазубрины лезвия, сколы или канавки на металле, которые позволят при исследовании ран сделать вывод, что хотя бы некоторые из интересующих нас убийств совершены одним и тем же ножом?
