Задумавшись, я прошла мимо дома учителя музыки. Какие-то городские птицы на карнизе надрывались во всю глотку, прямо по-весеннему, и воздух был прозрачным, как весной, несмотря на то, что на дворе стоял октябрь; из открытой форточки учительской квартиры доносились робкие гитарные переборы, и это заставило меня опомниться. Посмотрев на часы, я вошла в парадную. Урок заканчивался, и мне предстояло уговорить Хрюндика на полчасика забрести в прокуратуру, где ждал меня с докладом шеф.
Сквозь терпкий запах кошачьей мочи я ощутила еще какой-то неприятный флюид, до боли напоминавший ароматы мест происшествия, когда переворачивают труп и от него несет гнилостными миазмами вперемешку с застарелым перегаром. Когда глаза привыкли к полумраку парадной, мой взгляд уперся в грузное тело, перегораживающее лестничный марш. Господи, неужели еще один труп женщины, да еще и я его обнаружила! — лихорадочно пронеслось у меня в голове. Не дав этой мысли развиться, тело заворочалось и захрюкало. Распухшая бомжиха сучила ногами в спущенных чулках, пытаясь удобнее устроиться на ступеньках и забыться алкогольным сном.
Плюнув от досады, я с трудом перелезла через эту гору пьяного мяса и, позвонив в дверь квартиры учителя, спросила, нельзя ли восцользоваться черным ходом, поскольку парадный выход на улицу блокирован спящей бомжихой. Учитель не позволил нам воспользоваться черным ходом, а просто-напросто вызвал наряд милиции, чего я, следователь прокуратуры, сделать не догадалась, и бомжиху через десять минут эвакуировали. Путь был свободен.
Как я и ожидала, Хрюндик не проявил энтузиазма, услышав, что мы еще должны зайти в прокуратуру.
— А что я там буду делать? — совершенно логично спросил он. Надо сказать, что мой ребенок терпеть не может проводить время просто так, ему нужно времяпрепровождение со смыслом.
— Поиграешь на гитаре, — предложила я.
— Я уже играл сегодня.
— Детуля, — заканючила я, — мне нужно немножко поработать. Совсем чуть-чуть, а потом мы пойдем домой, а по дороге купим тебе компьютерную игру.
— Торг здесь неуместен, — отрезал детуля. — И вообще, мамочка, ты когда-нибудь можешь посвятить мне выходные полностью? Или у тебя на меня времени не хватает?
Началось, подумала я. Неужели у всех мужиков это в крови, прямо с малолетства — ревновать близкую женщину к работе?
— Малыш. — Я присела перед ним на корточки, и он вынужден был остановиться, глядя на меня сверху вниз. — Я хотела бы проводить с тобой все свое время, и когда-то было именно так. Когда ты только родился, ты нуждался во мне каждую секунду. Но сейчас ты подрос и уже в состоянии занять себя сам.
