— Во-первых, — заявил он, — вы должны обеспечить хороший уход своим подопечным. Необходимо, чтобы все заболевшие не лежали, а полусидели в своих постелях: так им легче будет дышать и откашливаться. Во-вторых, недопустимо, чтобы ваши пациентки не получали питья. Посмотрите на маленькую Марлен: её губы и глаза сухи, кожа кажется сморщенной и дряблой, словно у старухи. Всё это говорит о том, что девочка потеряла слишком много влаги. Даже когда жар немного спадает, на её личике не выступает ни капельки пота! Не знаю, удастся ли спасти её на этой стадии заболевания. Кстати, — и это в третьих, — когда у больных поднимается температура, их нужно слегка раскрывать, и обтирать влажными губками, а можно даже уксусом или вином. Думаю, я останусь рядом с Марлен: её судьба решится в ближайшие часы, а все остальные могут вернуться к своим обязанностям.
***
Через несколько часов распоряжения доктора Деркера были выполнены: все заболевшие девочки — их было уже четырнадцать — были перенесены в спальню младшего класса, остальные спальни мылись и проветривались, отчего воздух в школе стал гораздо более сухим и свежим, ведь на улице, хотя была уже осень, светило солнце и дул тёплый ветерок.
Граф Трампл устроил так, что все, кто был занят уходом за больными, разбились на две смены, работавшие по шесть часов. Сам Остин, не принимая никаких возражений, так же взялся ухаживать за захворавшими девочками: сильные мужские руки были необходимы, когда приходилось поворачивать и перекладывать измученные болезнью тела страдалиц.
Мирабель, как самая опытная в уходе за малышами, вызвалась помогать доктору Деркеру, который отчаянно боролся за жизнь шестилетней Марлен. Она проводила долгие часы у постели девочки, терпеливо, каждые пять минут, вливая в пышущий жаром ротик то отвары трав, приготовленные доктором, то сладкий чай, то разбавленное водой красное вино. Когда жар у девочки поднимался особенно высоко, она обтирала малышку влажной ветошью и растирала уксусом её хрупкое тельце.
Остин так же практически не покидал палату. Закон, установленный им для остальных сиделок, его самого, похоже, не касался. Как-то мисс Флэминг, учительница младшего класса, заметила графу:
— Ваше сиятельство, наверное, Вам тоже следовало бы больше отдыхать. Ваша помощь просто неоценима, но разве кому-то будет лучше, если Вы сляжете от переутомления?
— Спасибо за заботу, мисс Флэминг, — отозвался граф. — Я почти не нуждаюсь в сне, так что могу себе позволить проводить возле больных детей гораздо больше времени, чем все остальные.
