Тем временем Мирабель закончила расчёсывать свои густые пряди, оделась и водрузила на голову накрахмаленный чепец. «Эта школьная форма безобразна и уродует юных воспитанниц! — про себя отметил граф. — Наверное, стоит пересмотреть отношение к туалетам дядиных воспитанниц, сделать их хоть немного изящней, чтобы у девочек с ранних лет формировался хороший вкус!»
Тихо, чтобы не потревожить купальщиц, граф пробрался сквозь заросли, отвязал вороного и, вскочив в седло, направился к каменным стенам школы, видневшимся меж деревьев на склоне.
После позднего обеда в тот же воскресный вечер виконт показал графу письмо от своего управляющего. В письме говорилось, что сын управляющего с радостью и благодарностью принимает оказанную ему честь и даёт своё согласие стать управляющим в графском имении. Молодой человек, в соответствии с просьбой виконта, уже выехал в Нортгемптоншир, и будет там через три дня.
— Что ж, дядя, значит, пора и мне отправляться в родные пенаты, — заметил граф. — Юношу надо будет ввести в курс всех моих дел, да и помощь на первых порах ему наверняка понадобится.
— Да, Остин. Тебе обязательно нужно заняться своими делами, — согласился Антуан. — Ты очень помог мне за эти дни. Сейчас я в состоянии справиться сам, к тому же, думаю, ты не оставишь меня надолго?
— Конечно, дядя. Я всерьёз собираюсь помочь тебе в твоём благородном деле. Знаешь, я ведь взял на воспитание сироту — сына моего погибшего управляющего. Мальчик в течение двух месяцев потерял обоих родителей! — Остин сокрушённо покачал головой.
— Твоё благородство, мой дорогой племянник, достойно восхищения! — воскликнул виконт.
Простившись, мужчины разошлись по своим комнатам.
Остин, оказавшись в одиночестве, скинул пиджак и развязал галстук. Перед его мысленным взором снова встала невольно подсмотренная прелестная картина купания, и он глухо простонал, вспоминая обнажённую Мирабель. И в этот момент, когда граф готов был предаться светлым грёзам, раздался стук в дверь.
— Входите, не заперто, — откликнулся он, мысленно проклиная того, кто посмел нарушить его покой. В спальню графа вплыла, благоухая тяжёлым сладким ароматом, его головная боль — мадемуазель Девернье. Вот уж кого Остину меньше всего хотелось сейчас видеть!
— Остин, дорогой, твой дядюшка сообщил, что ты намерен покинуть нас, — промурлыкала она низким бархатным голоском. — Расскажи мне, как надолго ты намерен уехать? Твоё присутствие здесь так необходимо! Виконт уже немолод, и ему трудно справляться с возложенными на него обязанностями.
