Однако мысли молодого человека были заняты только юной мисс Макнот. Остин не раз наблюдал, как Мирабель заботится о младших девочках, играет с ними и читает им книжки. В эти минуты она была такой, какой он увидел её в первый день знакомства: весёлой, открытой и энергичной. Малышки тянулись к ней, как тонкие ростки тянутся к солнцу — и она согревала их, лишённых материнской ласки.
Как хотелось графу, чтобы хоть капельку этого тепла, хоть маленькую толику своей любви она подарила ему. Однако какая-то бесплотная тень встала между ними. Остину было досадно, тоскливое настроение всё чаще посещало его. Чтобы хоть немного отвлечься, он стал совершать длительные конные прогулки.
В воскресенье, пользуясь выходным, Остин заехал особенно далеко. Возвращаясь к школе, он проезжал невдалеке от реки, огибавшей близлежащий холм. Когда он подъехал к воде, чтобы дать вороному напиться, то услышал девичьи голоса в рощице у излучины. Привязав коня к дереву, несколько проголодавшийся граф побрёл на эти звуки, надеясь встретить местных поселянок и купить у них хлеба и молока.
Каково же было его удивление, когда, выглянув из зарослей на берег, он увидел учениц старшего класса. Девчонки, сбросив чепцы и платья, плескались на мелководье. Одна же девушка плыла со стороны противоположного берега. Движения её были сильными и уверенными. Тёмные волосы купальщицы были собраны на затылке в тяжёлый узел. Граф даже не удивился, узнав в этой опытной пловчихе Мирабель. «Конечно, — подумал Остин. — Кому, как не мисс Макнот, с её статью и энергией, плавать на другой берег! Она даже не сбилась с дыхания!» — с невольным восхищением отметил он.
Его восхищение стало ещё больше, когда девушка, добравшись до мелководья, встала на дно и направилась к берегу. Она неторопливо выходила из воды, и изумлённому графу медленно открывались её голые смугловатые плечи, высокая, идеальной формы грудь с большими розовыми сосками, на которых поблёскивали капельки воды… «Венера Пенорождённая! Красота несказанная! — зароились в голове графа восторженные эпитеты. — Да она же плавает без одежды!» — запоздало удивился он.
Мирабель вышла на берег, распустила узел на затылке и принялась расчёсывать свои длинные тёмные волосы. Трампл почувствовал, что у него перехватило дыхание и зашумело в ушах, а его плотные лосины для верховой езды внезапно показались ему слишком тесными. «Как ты хороша, моя дикая кобылка, — задыхаясь, пробормотал он. — Пусть сейчас ты не хочешь даже разговаривать со мной, но настанет день, — и ты сама придёшь в мои объятия — не будь я граф Остин Трампл!!!»
