Осознание того, что избранный в 1989 г. путь ведет в тупик, становится все более массовым. В результате одну страну за другой охватывают движения протеста. Народные волнения потрясают в 1998-99 гг. Албанию и Румынию. Власти вынуждены применять вооруженную силу, чтобы остановить недовольных. Но даже это не помогает. Ожесточенные столкновения рабочих с полицией становятся обычным делом в Польше и на Украине. Политическая жизнь региона превращается в непрерывную череду кризисов.
Однако не только поклонники западного капитализма оказались в сложном положении. Их левые оппоненты тоже сталкиваются с серьезными проблемами. В 1989 г., когда торжество капитализма в Восточной Европе не вызывало ни у кого сомнения, марксистские критики системы были убеждены, что новые общественные отношения быстро заставят рабочий класс осознать свои действительные интересы, самоорганизоваться и отстаивать свои права. Иными словами, развитие капитализма должно было дать мощный стимул к обновлению и подъему левых сил — точно так же, как это случилось в прошлом веке на Западе.
В 1989-99 гг. нигде кроме Восточной Германии этого не произошло. И дело не только в дискредитации социалистических идей — опросы общественного мнения показывают, что практически во всех странах от Монголии до Чехии эти идеи стали по сравнению с 1989 г. значительно более популярны. Привычное объяснение слабости левых «предательством руководства» тоже не может быть признано удовлетворительным. Ведь попытки создания принципиальной и честной левой оппозиции в период 1989-99 гг. тоже заканчивались неудачей, хотя таких попыток было немало. Картина выглядит почти одинаково, о какой бы стране мы ни говорили. Восточная Германия остается единственным исключением, но это как раз и есть исключение, блистательно подтверждающее и объясняющее правило. Восточные земли Германии, захваченные западногерманским капиталом и чиновничеством, с одной стороны, были открыто колонизированы, что не могло не вызвать протеста, но, с другой стороны, были политически интегрированы в стабильную демократическую систему. Они стали наиболее бедной и наиболее эксплуатируемой частью богатого общества.
Для того чтобы понять, что произошло в остальных частях Восточной и Центральной Европы, необходимо разобраться в самой природе происходившего здесь капиталистического развития. За десять лет, прошедших после падения берлинской стены, Восточная Европа не только отказалась от коммунистических лозунгов и приватизировала государственные предприятия, создав собственную финансовую олигархию. Она включилась в мировую капиталистическую экономику, став ее новой периферией.
