Марк, повторно встряхнув головой, произнес вслух утвердительно:
— Вот гады! Точно что-то в паштет подсыпают! Ну не могут трезвому человеку такие хари мерещиться!
Он опять нырнул вниз, но суслика там не увидел. Солнце стояло в зените, и потому было жарко. Плотоядный грызун наверняка спрятался в норе, где спокойно переваривал пищу. Прыгнув еще пару раз, Марк подошел к нише и напился воды.
Постояв немного в задумчивости, он вдруг очнулся и быстро сбросил с себя пиджак, рубашку и майку. Набирая воду ладонями, Марк тщательно вымыл верхнюю половину тела и, встряхнувшись как собака, вытерся майкой. Зацепив лямками майку за краешек обрыва, он уселся рядом с ней, свесив ноги вниз.
Майка, повинуясь легкому ветерку, запарусила в воздухе подобно белому флагу. Марк, нюхнув правую подмышку, заметил вслух:
— Теперь и яйца посолить нечем. Но я все равно не сдамся!
Ему захотелось испытать блаженство от свежевымытого тела везде. Но воды в нише осталось лишь на пару глотков, и Марк решил отложить вторую часть помывки на завтра. Задумавшись, он так и просидел на краю обрыва до тех пор, пока солнце не начало закатываться за горизонт. Стало прохладно.
Марк пощупал майку. Она высохла. С отвращением натянув на чистое тело грязную одежду, он зашел в пещеру и лег на нары. Прислушавшись к ощущениям в области живота, Марк понял, что скоро должен наступить ужин, так как есть хотелось неимоверно. И даже, наверное, не есть, а жрать! В связи с этим обстоятельством голодовку опять решено было отложить. На неопределенное время.
Изя прибыл по расписанию. Он держал в руках громадную вареную свеклу красно-фиолетового цвета.
Положив ее на стол, Изя заявил с сарказмом:
— Кушать подано!
Марк молча взял свеклу в руки и принялся есть. Изя наблюдал за этим действием с улыбкой.
— А ты сегодня что ел на ужин? — поинтересовался у него Марк.
— У нас были макароны с жареными баклажанами, а потом яблочный пирог с компотом, — ответил Изя и облизнулся.
— Да уж, райский ужин! — язвительно заметил Марк, продолжая грызть вареную свеклу.
— Все равно лучше твоего, — констатировал Изя.
— А почему? — спросил Марк. — Ведь макароны и баклажаны совсем не соловьиные язычки. Разве Господь обеднеет, если подарит и мне такой ужин? И завтрак, кстати, тоже. А соловьев пусть оставит себе. И пускай делает с ними все, что пожелает.
— Он и так делает с ними все, что желает, — сказал Изя и вдруг добавил с ожесточением, — нечего было грабить Его Храм!
