— Мойся-мойся! — ухмыльнулся Лукулл, зная, что вишневый сок крайне трудно отмывается.
— Дашь мне парочку ростков этого чудесного дерева?
— Тебе не дам, но продам, — ответил Лукулл.
— И кто из нас барыга? — опять поинтересовался Красс.
— Все равно ты, — ответил Лукулл.
— Плевать! — заключил Красс.
Прощаясь, Лукулл сказал:
— У тебя везде интересы. Даже на Эсквилинском холме, где в ямы сбрасывают трупы умерших рабов. Я удивляюсь, как ты до сих пор не додумался до платных нужников.
— Интересная идея! — воскликнул Красс.
И здесь он вернулся мыслями на вершину горы. Огненная надпись исчезла с неба, но идея о платных нужниках продолжила сверлить мозг.
— Интересно, — поинтересовался он вслух у самого себя, — почему это я в свое время не воплотил такую колоссальную придумку в жизнь?
Но никакого ответа на этот вопрос он не получил, потому что отвечать было некому. Идею платных туалетов реализовали после его смерти. И сделал это тоже римлянин.
Марк поднял голову вверх и увидел, как солнце приближается к зениту, что никак его не удивило. Во время казни день пролетал особенно быстро. Возможно, это было связано с чередой воспоминаний, в которые окунался Красс, ожидая начало экзекуции. Ведь в воспоминаниях можно провести огромное количество часов, и время, льющееся сквозь память, превратится в быструю стрелу, унесшую погрязшего в прошлом человека на огромное мысленное расстояние.
И здесь на краю площадки возник сын Публий. Был он одет в странную военную форму желто-зеленого цвета с какими-то аксельбантами ожерельного вида. Публий постоял немного, заметил отца, и быстрым уверенным шагом направился к нему, крепко топая высокими армейскими ботинками.
Марк, тревожно глядя на Публия, сказал:
— Здравствуй, сынок!
— Привет, отец! — ответил сын. — Ну, как ты? Все скучаешь?
— А что тут еще делать? Вот, жду вас… А ты все воюешь?
— Воевал. Пока в очередной раз не ухлопали.
Сын подошел к древней дубовой колоде, лежавшей на краю площадки, выдернул из дерева секиру и, положив ее на каменистую поверхность площадки, встал на колени. Он приник головой к плахе и вопросительно посмотрел на Марка.
— Ну что ты так сразу? — спросил отец, вздохнув.
— А зачем затягивать? Тем более — куда деваться? Чем быстрее, тем лучше. Все равно ничего не изменишь.
— Но ведь можно немного поговорить, — в голосе отца зазвучала мольба. — Ведь так долго не виделись!
Сын встал на ноги, отряхнул колени и присел на колоду.
— Что случилось в этот раз? — поинтересовался Марк, поднимая с земли секиру.
