И когда же тут было устраивать семейное счастье? Впрочем, Николай все равно находил время, влюблялся, встречался и... расставался. Личная жизнь никак не хотела налаживаться за то немногое время, которое он мог ей уделить. Конечно, он встречался с женщинами, но найти ту единственную и неповторимую с которой только и можно было бы пройти по жизни вместе пока что не удавалось.
Но две недели тому назад, средь шумного бала..., впрочем, если по порядку, то дело было в Мариинском дворце (не питерском, но все же), где генерал-губернатор по случаю весны решил устроить ужин с танцами до упаду. Вообще говоря, для приглашения на такие приемы Маштаков покамест должностью не вышел. Да и происхождением тоже - отец Николая выслужил офицерский чин, что позволило мечтавшему о флоте отпрыску поступить в Морской корпус, но не делало Николая потомственным дворянином.
Впрочем, кавторанг[11] не слишком-то и рвался в сливки общества, однако его дела взял в свои руки старый друг, с которым вместе воевали в Цусиме и терпели японский плен. Девять лет назад невысокий, тогда еще худощавый, никогда не унывающий лейтенант Алексей Павлович Еникеев буквально вдохнул жизнь в подавленного пленом и ранением мичмана. Теперь же Еникеев заматерел, чуть-чуть раздался в талии, получил продвижение по службе и, пребывая в чине капитана первого ранга, командовал крейсером "Баян".
А еще Алексей Павлович весьма удачно женился, чего всячески желал и Маштакову - и искренне огорчался, что его друг никак не может составить себе партию. Посему сей блестящий каперанг взял за моду таскать Николая на всевозможные светские рауты, сватая ему гельсингфорсских девиц на выдание. Заходить во всякую дверь Еникееву было несложно - звание командира перворангового корабля уже давало известное положение в обществе, но в добавок к этому Алексей Павлович был еще и князем... А природная живость ума позволяла ему быть в курсе всех светских хитросплетений.
Так что если знакомство с Валерией и было случайностью, то случайностью весьма неслучайной.
Если губернаторский прием чем и отличался от обычной светской пирушки, так разве что размахом. В уголке громадной гостиной музыканты тихо наигрывали лирические мелодии, разогреваясь к приближающимся танцам. Вдоль стен стояли столы с вином и закусками - кое-где за ними сидели группы мужчин во фраках или мундирах и женщины изысканных нарядах. Другие такие же группы, с бокалами в руках фланировали по незанятому столами центру залы или же просто беседовали стоя. Николай, слегка ослепленный блеском множества нарядов, бриллиантов и очаровательных женских глаз, предпочел держаться поближе к чете Еникеевых, расположившихся за одним из столов. Разговоров вокруг было много, но кавторанг никогда не был любителем сплетен, пускай даже и великосветских - а ни о чем другом вокруг него и не говорили. Потому Маштаков предпочитал перешучиваться с Алексеем Павловичем и его миниатюрной, превосходно сложенной и очень острой на язык супругой Ольгой Васильевной. Для них Николай давно уже был другом семьи, с которым вовсе не обязательно придерживаться протокола.
