Дашнаков, прищурившись, хитро глянул на Николая и протянул:
- Вот не надо, дорогой Николай Филиппович, не извольте излишне скромничать! Кое-кто, конечно, отстрелялся по нормативу. А кое-кто, не будем в уважаемом собрании показывать пальцем, норматив-то и перекрыл. И ладно бы только норматив - но этот самый "кое-кто" осмелился переплюнуть результаты личного, его адмиральского величества, флагманского артиллериста с флагманского же броненосца, согласно высочайшему рескрипту нонеча линейным кораблем поименованного. Развелось, понимаете ли, юных дарований во флоте, никакого почтения к мэтрам... Так что старик вполне может, взъярившись, позвать нас к барьеру и истребовать реванша. Впрочем, - Дашнаков, потянул золотую цепочку и извлек на свет божий золотую, покрытую тончайшей гравировкою луковицу карманных часов, которую Николай про себя считал несколько претенциозной:
- Будем решать проблемы по мере их явления, а сейчас - три минуты до подъема флага. Пора!
И Николая подхватил и повлек вперед отлаженный ритм корабельной службы, в которой все, до самой последней мелочи взвешено, исчислено и предписано многочисленными уставами, и инструкциями, коих всякий уважающий себя офицер обязан исполнять "не щадя живота своего". К девяти часам подошел буксир, нещадно чадя прозрачнейший воздух и волоча за собой тяжело нагруженную баржу с боеприпасом.
- Ну, боги войны, за дело!
Тяжеленные снаряды талями поднимали по одному и аккуратно опускали на палубу. Затем матросы, используя специальную снасть, катили их к погребам, на подъемники. Те, в свою очередь, принимали смертоносный груз и опускали снаряды и заряды в прохладный сумрак артиллерийских погребов. Работа требовала силы и аккуратности - ворочать трехсоттридцатикилограммовые стальные "свинки" было тяжело и небезопасно, так что унтера и фельдфебели не спускали глаз, проверяя надежность креплений, пресекая возможные ошибки.
К середине четвертого погрузка завершилась. Лихой буксир, разворачивая баржу к берегу, с особым шиком крутнул ее "на пятке" так, что корма плавсредства описала дугу в опасной близости от борта линкора. Явив тем самым удаль молодецкую, буксир, бодро попыхивая из трубы дымком, удалился восвояси под аккомпанемент веселого мата с "Павла".
К радости Николая, сон старшего офицера оказался все же не в руку - 1-я бригада линкоров осталась на рейде, и ничто не должно было помешать прекрасному вечеру, предвкушение которого согревало сердце весь сегодняшний день. Бутерброд и кофе, душ, свежесть чистейшего белья, белизна манжет, французская вода, и - поскольку оставалось еще немного свободного времени - трубка великолепного английского табака. Стрелки часов показали без четверти пять, когда одетый с иголочки кавторанг спустился на палубу катера. Не прошло и нескольких минут, как махонький кораблик отвалил от борта "Императора Павла I" и, набирая скорость, взял курс прямо на городскую набережную.
