Откуда-то из-под кормовой надстройки "Добровольца" вынырнул мичман и быстро зашагал к махонькому, всего на четыре ступеньки трапу, переброшенному с палубы миноносца на гранит Южной гавани. "Дежурный, наверное, от дождя прятался" - подумал Николай, а юный мичман уже улыбался кавторангу во все свои тридцать два белоснежных зуба.
- Вы, наверное, капитан второго ранга Маштаков? Николай Филиппович?
- Да, это я, здравствуйте и прошу разрешения подняться на борт
Мичман окликнул некстати высунувшегося из люка матроса
- Петров! Ну-ка подсоби с багажом! И проводи вестового господина капитана второго ранга к Чурикову, он определит.
Сам же повел Николая по узкой палубе в корму, где они спустились в кают-компанию, а там уж представил его командиру миноносца - до появления гостя тот играл с ревизором в шахматы. Познакомились.
Николай сидел на диванчике, прихлебывая горячий чай и находил обстановку уютной и даже милой. Конечно, после огромной кают-компании линейного корабля махонькое помещеньице "Добровольца" с низким потолком могло бы вызвать приступ клаустрофобии. Почти половину кают-компании занимал овальный стол, оставляя между собой и стенами совсем немного пространства, куда втиснулись диваны и стулья. Но большое зеркало над столом создавало иллюзию, что помещение больше, чем есть на самом деле. В уголке удалось найти место для какой-то зелени, а на стене в рамочках висели фотографические карточки экипажа и самого миноносца, гордо режущего морскую волну. Подвешенная над столом двухламповая люстра наполняла кают-компанию мягким, уютным светом.
Кавторанг сам настоял, чтобы командовавший миноносцем старший лейтенант не прерывал шахматной партии, а теперь с интересом наблюдал, как черная ладья при поддержке слона и нескольких пешек загоняла белого короля в угол, из которого не было выхода. В конце концов ревизор тяжело вздохнул, и аккуратно уложил своего короля поперек клетки - положение было безнадежным. Николая интересовали шахматы, но играл он не так часто, как ему хотелось бы и практики было маловато: тем не менее, предложение сыграть принял с удовольствием. Пока расставляли фигуры, по столу пробежала легкая дрожь - заработали машины и миноносец отвалил от набережной.
А на доске кипела битва. Увы, Николай еще в самом начале допустил трагический промах и теперь его белой гвардии приходилось туго. Почти все фигуры еще оставались в игре, но опытный противник так зажал кавторанга, что тому ничего не осталось, как только уйти в глухую оборону. Теперь старлей весьма успешно навязывал кавторангу размен ферзей, но это было смерти подобно, ибо после такого размена исчезала всякая надежда перехватить инициативу. Тут Николаю показалось, что он нашел необычное, хотя и весьма рискованное решение - его ход заставил командира "Добровольца" одобрительно крякнуть и всерьез задуматься. Но радость Николая была недолгой - в несколько ходов старлей не оставил камня на камне от задуманной кавторангом комбинации, правый фланг белых рухнул, погребая под собой ладью, и Николай, смеясь, капитулировал, отказавшись от реванша.
