— Говорить придется, — уверенно произнесла Ксанка через минуту раздумий, — Но дозировать информацию.
— Извини, но ты сейчас чушь сказала, — ответил ей Митяй.
— Да, почему чушь-то сразу? — возмутилась она, — Не надо на него все это обрушивать, как обухом по голове. Будешь молчать, если спросит? Молчи. Он потом сам все поймет. Но сам.
— Я тебе не баба, чтобы на прямой вопрос пацана юлить и недоговаривать, — огрызнулся он.
— Да, чтоб вас черти слопали! — в сердцах воскликнула Оксанка, — Забудь на минуту о своем бандитском кодексе и поступи по человеческим законам! Нельзя ему все так напрямую говорить! Он на стрессе может, вообще, больше не встать. Никогда, понимаешь? Это я тебе, как врач говорю, а не как баба.
Оксанка грозно смотрела ему прямо в глаза, скрестив руки на груди. Митяй тяжело вздохнул, подошел к ней и обнял.
— Считай, что я тебя услышал, я постараюсь не обрушивать на него новость о том, что его жена его предала.
Оксанка оттаяла и обняла его в ответ. Уму не постижимо! Как Ленка могла с ним так поступить? Да, ладно с ним! С бандитом тяжело жить в принципе, это она может понять. Но как она могла поступить так с детьми? С сыном, с дочерью? Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что Кирилл встанет на сторону отца. И возненавидит ее так же, как и Антон.
— Может, у нее помешательство какое-то? — вслух произнесла она и посмотрела на Митяя.
— Поясни, — не понял он.
— Мы же не знаем, что с ней произошло за эти два дня. Может, на фоне издевательств у нее рассудок помутился?
— Очень в этом сомневаюсь, — ответил Митяй, — Если она не свихнулась тогда, в девяностые… Она достаточно сильный человек, чтобы пережить любые издевательства.
«Но она все же человек, а не машина», — подумала Оксанка. А потом отмахнулась от всех мыслей. Не о том ей сейчас нужно беспокоиться. О себе надо думать, в первую очередь. У нее тоже ситуация патовая. Невозможно представить, как из нее выбираться. И хочет ли она, на самом деле, бросать того мужчину, который так бережно и нежно сжимает ее сейчас в своих объятьях?
Ян сидел за стойкой бара в клубе «Корона» и планомерно напивался. Вернее сказать, напиться очень хотелось, но почему-то от выпитого не пьянел, только напряженные мышцы немного расслабились. Разбавляют тут коньяк, что ли? Он прекрасно знал, что заявился на территорию Митяя, точнее сказать, в его же клуб, но ему, по сути, было на это наплевать. Кто ж виноват, если более-менее приличное место в городе принадлежит крупному криминальному авторитету. Сейчас он не на службе, сейчас он здесь для того, чтобы хоть немного расслабиться. Сегодня нашли труп его свидетеля, которого они берегли всем отделом, но так и не уберегли. И при первом же, даже беглом осмотре было понятно, что это очередной глухарь. Если раньше он надеялся, что вот, еще чуть-чуть и дело можно доводить до суда, арестовывать Панфилова и его особо приближенных людей, то сейчас стало понятно — при хорошем адвокате, без живого свидетеля по этому делу Митяй снова выйдет сухим из воды. Конечно, можно было подойти, с другой стороны. Синица в стране и потяни он за эту ниточку, то ситуация обязательно приведет его к Панфилову. Но опять же — при хорошем адвокате Митяй отделается легким испугом. Якобы не знал, не предполагал, что Ладников и есть Антон Синицин и так далее. Правда, Синицина он посадит. Но только в этом случае ему придется сажать и Ленку. Как соучастницу. Но вот этого он делать не хотел. Безумная тяга к ней прошла давно, а вот тепло человеческое осталось. Не желал он ей зла, да и детей ее сиротами оставлять не хотел. Ото всех этих мыслей хотелось убежать, потому что не видел он в данном раскладе решения.
