Дверь скрипнула и ввалился Лука, я отвела от него взгляд, специально, не хотелось видеть никого, тем более его.
— Пришел пытать? — с показным пренебрежением в голосе поинтересовалась я.
— Нет, — в тон ответил мне он, — Последний раз на тебя, живую, посмотреть.
— Ну, смотри, — ответила с поднимающейся в душе злостью, — Чтоб ты ослеп, придурок. Ты кто такой, вообще, чтобы меня судить, палач недоделанный? — последние слова я уже шипела и с яростью в глазах окинула Луку с головы до ног. Лука, видимо не ожидал от меня столь откровенного отпора и поэтому стоял с открытым ртом и, не мигая, смотрел на меня.
— Папочку я у него отняла, — продолжала я, понимая, что меня понесло, но остановится уже не могла, да и не желала, — Бедненький какой, «недолюбили» его. Так со мной тоже не особо цацкались! Или ты думаешь, что привилегированная школа и дорогие шмотки — это все, что нужно ребенку? Наш отец, дорогой мой брат, или кто ты там, сначала убил моего парня, мою первую любовь, не собственными руками, но все же. И не покривился, я тебе скажу. А все из-за тех же денег, к слову сказать грязных, на которые меня и одевал. Только вот меня не спросил — нужны ли мне были эти тряпки, готова ли я заплатить за них жизнью дорогого мне человека. Потом, решил тем же путем решить проблемы с моим мужем. Ни перед чем не хотел останавливаться, даже рука не дрогнула и сердце не екнуло, когда в меня стрелял. Опять же — за деньги, за свой бизнес гнусный.
— Он в тебя стрелял? — как-то ошалело переспросил Лука.
— А что, в твоем досье на меня, падшую, такого нет? Ну, как же, разве это можно брать в расчет. Подумаешь, чуть не укокошил собственного ребенка, экая невидаль. Как там говорится — я тебя породил, я тебя и убью?
— Ты правду говоришь?
— Самую, что есть настоящую. Впрочем, зачем мне тебе что-то доказывать? При желании, ты сам это можешь узнать. Только тебе ведь оно не надо. Зачем видеть во мне человека, ведь тогда весь ореол мстящего ангела спадет. Правда, ангел ты наш, не согрешивший ни разу?
Лука не успел ничего сказать или сделать — дверь снова отворилась и передо мной, как черт из табакерки, предстал Азид, собственной персоной. Картина маслом — приплыли. Вот значит про какого врага говорил Лука. Тогда все ясно. Азид давно точит свой зуб на моего мужа и его приятеля Митяя, все благодаря тому, что те уперли у него из-под носа акции завода, а если к этому приплюсовать тот факт, что при последней нашей с ним встрече я, ну, не совсем я, а Вик укокошил несколько его парней, то получается, что теперь и ко мне у него далеко не теплые чувства и вполне вежливого приема, как в прошлый раз, от него ждать не приходится.
