— Н-да, Риточка, — многозначительно произнёс он, и усталые серые глаза его сощурились, словно взглянули внутрь себя — таковы нынешние реалии. Число маргиналов увеличивается. Всё это результаты кризиса. Беда только, что в случае маргинального человека период кризиса относительно непрерывный. Вот мы и имеем тенденцию превращения личности в тип … Тема актуальная и многогранная. Будем работать. Для начала почитайте американцев Парка и Стоунквиста. И сравните с европейской традицией определения маргинальности. Вот задача вашей курсовой работы.
Но не только курсовая занимала Маргариту, одновременно она не могла не вспоминать и то, что касалось опять же Вячеслава Петровича: вот уже месяц намёки и шушуканье за спиной преследовали Маргариту.
Начал «песню» Арсений Савельевич, шестидесятилетний профессор и виагровый ловелас, которого знали в городке как облупленного. Вдруг проникся он особым чувством к Рите и стал «открывать» ей глаза. Каждый раз, заходя в кабинет, где сидела девушка, он, по-лисьи улыбаясь, приглаживал редкие волосы на макушке и начинал с вопроса: «Ну, как? Вячеслав Петрович уже объяснился?» Видя недоумение на лице лаборантки, продолжал доверительным шёпотом: «Вся кафедра об этом говорит! Декан в вас влюблён! Ну, как же вы не замечаете? Или вы такая бессердечная?!»
Она бы не прислушивалась к его речам, если б к Арсению Савельевичу не присоединились некоторые преподаватели кафедры, вслед за ним они повторяли: «Маргарита, наш декан в вас влюблён!..».
Словосочетание «влюблён в вас», оказалось, имеет над человеком реальную власть. Вначале Маргарита не понимала этого, но постепенно под воздействием хора «доброжелателей» «влюблён в вас» стало менять её отношение к Вячеславу Петровичу.
Впрочем, независимо от мыслей и переживаний Маргариты всё активнее менялась окружающая жизнь. Взлетали цены, бесконечно чередовались премьер-министры, в скверах пили палёную водку юные ветераны необъявленных войн.
С каждым днём всё больше страшилась Маргарита своей незащищённости и острее чувствовала одинокость. «Влюблён в вас» вживлялось в неё, сопровождаемое страхом: неужели это и есть первое чувство к мужчине? Маргарита пыталась разобраться в себе, выстраивать, обдумывать свою дальнейшую жизнь — и не могла определиться. И хотя всё больше места Вячеслав Петрович занимал в мыслях Маргариты, никаких шагов к изменениям в отношениях декана и лаборантки она не делала.
Чувашов же становился более галантен. Несколько раз он подвозил её на своей старенькой, но очень ухоженной «волге». И подчёркнуто вежливо прощался у подъезда, а Маргарита, чтобы на следующий день у неё был повод обратиться к декану, бежала домой писать курсовую. Погружаясь в проблему маргинальности в России, она и у себя самой обнаруживала ощущение неприспособленности, неудачливости, и ещё «беспокойство, тревожность, внутреннее напряжение» — всё то, чем и определяется маргинальность… «Если так пойдёт дальше, недалеко до „отчаяния“». Может, все влюблённые — маргиналы? Но причём тогда разрушение «жизненной организации, бессмысленность существования…».
