— Взяло и не выдержало, порвалось, как тряпка.
Еще один замах, и еще один ком, только потяжелее, полетел в сторону обессилевшего мальчишки.
— Силы в тебе нет… Хватит! Нравится меня мучить, да?!
На третий раз уже камень попал в самую грудь.
— Не надо! — Георг заорал, запрыгивая из люка внутрь, но в это же мгновение обидчик исчез. — Оливия!
— Не кричи. Сюда никто не может войти, кроме тебя. Нас можно подслушать или подсмотреть, но через порог никому не переступить.
Голос у пленника был спокойный и веский. Глуховатый не по возрасту, перемешанный с порывистым дыханием, словно разговаривал он на бегу, или карабкаясь, как альпинист на гору. Напряжение было в каждом звуке, и на слова ему тоже приходилось расходовать силы.
— Ты оно?
— Оно.
Возраст один в один, день в день, секунда в секунду, а внешне этот мальчишка на самого Георга был не похож. У него были темнее волосы и глаза, черты порезче.
— Не подходи, — он пресек попытку приблизиться и дать рассмотреть себя, — нельзя близко.
— А это?.. — показал на веревки. — Что это?
— Наша жизнь.
— Как? Как это?
Георг вдруг испугался. Сильно испугался, так, что холод прошел по всему телу, и тут же захотелось звать на помощь. Или кинуться самому и держать этот порванный канат вместе.
— Нельзя, пойми ты, — ни одну мысль от сердца скрыть было невозможно. — И не бойся, я еще держусь.
— Прости, что накричал… я не знал… я не представлял даже…
— Я не стану тебя обманывать, Георг, я не знаю, сколько я выдержу. Может, несколько месяцев, может, несколько лет, но жить будет трудно, и натяжение этого каната и мои страдания ты будешь чувствовать всякий раз, как приходит дракон. Если ты не убьешь дракона, он может убить меня. А значит, нас обоих не станет.
— Как это сделать?
— Не знаю… только не помогай ему, не бей в меня, не пускай ненависти или пустоты, и хоть изредка прислушивайся к моим словам, если ты их услышишь.
— Но как?!
Если бы мальчишка мог, он бы пожал плечами, а так он лишь взглянул на воина из-за щелочек сощуренных век, и выдохнул:
— Все впереди, друг.
— Георг, скорее! — Он выглянул в люк и увидел, как Оливия машет ему обеими руками, призывая спуститься вниз. — Тебе больше нельзя оставаться там, спускайся.
— Сейчас?
— Немедленно! Быстрее!
Георг не смог вот так вот молниеносно отвернуться от пленника, во власти которого была его жизнь, ведь терпеть такое, - не каждому сила дана, можно и опустить руки, сказать “не могу больше”, и пусть будет смерть, а все-таки…
