- Обалдеть, Берт!
Эска взвизгнула и крепко обняла его за шею. Отпустила.
- Я, конечно, катаюсь лучше тебя... - расплылся в улыбке тот. - Ведь я, когда мне было двенадцать, два месяца учился верховой езде. Но я все время буду рядом, и подскажу... главное, не бояться.
- А я и не боюсь.
Взяв поводья, Эска запустила ногу в стремя и одним движением забросила себя в седло. Пригнулась, ударила пятками по бокам лошади и с места дала рысью:
- Это просто сказка, Берт! А-а-а!
Ошарашенный парень застыл на месте, лишь наблюдая за тем, как Эска делает большой круг по лужайке со стрижеными фигурными кустами.
- Ого, - хмыкнул служащий, - ловка девчонка. Крепко в седле держится.
Она никогда не каталась верхом, это правда. Но не было возможным никому объяснить, что Эска еще совсем недавно на своем Варте полдня ездила по лесу у постоялого двора. А сколько она прежде часов провела в седле? Это для тех лет умение так ездить, когда всякий умел обращаться с лошадью также хорошо, как и с вилкой, считалось слабым. А для нынешнего века Эска была прирожденной наездницей.
- Поехали, Берт! Садись! - Она пролетела мимо них. - Что может быть выше такого полета!
Отведенное время промчалось быстро. С грустным сожалением девушка отдавала свою лошадь конюшему манежа, и еще несколько минут стояла и смотрела, как несколько высоконогих жеребят беспорядочно скачут по усыпанной опилками арене.
- Спасибо, Берт, огромное. Это не просто сюрприз, это настоящий подарок. - Она снова обняла его и чмокнула в щеку. - Но мне пора идти.
- Эс?
- Это очень важно. Я не хотела думать о своей дипломной работе, но не могу. Делу время.
Ему хотелось обозвать ее чокнутой и больной, попросить еще хотя бы о пяти минутах прогулки, но не стал.
- Помни, ты обещала однажды рассказать о своем тайном источнике истории...
- Я помню. Теперь я позвоню тебе вечером, можно? - И Эска кокетливо улыбнулась. - Можно?
- Даже не спрашивай, я всегда рад.
Эска не укорила себя за допущенную чисто женскую интонацию и кокетливую улыбку. Это же было сделано не с целью ему понравиться, а с целью загладить вину от своего скоропалительного ухода. Берт не должен обидеться.
Ноги сами ее вели. Вот снова эта улица, и снова "Оружейная лавка". Звон колокольчика-вестника.
- Здравствуй, Эска. - Улыбнулся ей Тавиар.
И сердце девушки наполнилось радостью совершенно другого свойства, чем радость общения с Бертом и радость улетающих в небо мыльных пузырей. Здесь и все было иным, - на бархате покоилась сталь, в часах шелестели секретные пружины, в воздухе витал запах тайны мастерства оружейника Вальдо, и к руке мог прикоснуться чародей Сомрак, умеющий стирать столетия прошлого...
