Передохнув немного, помолчав, я сказала:
- Лишь с появлением детей он понял, что можно любить кого-то больше кинжалов и стали, больше той науки о металлах, что единственно занимали ум, и привносили в жизнь счастье. Они погибли. Погиб и он, хоть и не умер телом. Все до тех дней, когда нас с ним отправили в Шуул... - Я прервалась, не став пересказывать путешествие, а вновь вернувшись к итогу. - Там, в столице, он тайно собрал представителей гильдии, назвался, доказал кто он есть и предложил продать все, что знает за золото и за молчание о том, что он не погиб. Ты помог ему, Сомм, я помню, как ты приходил в тюрьму перед самым моим беспамятством. Меня утащили в мертвецкую даже раньше последнего дня, живую. Никто не поверил ни на миг, что я смогу выжить от змеиной чумы. Приговор свершился над мной прежде, чем королевская петля затянулась на шее. За плату стража обещала молчать, что тело мое унесли, а не захоронено, а другие люди вывели за городские стены так, чтобы никто не прознал, и не искал. До весны мы добрались до Побережья. Под властью цаттов нас бы не трогали - никто бы не знал в лицо ни Крысы, ни Аверса, и мы могли начать жить с иными именами. Это были счастливые недели... в одном городке оружейнику удалось найти работу при кузне и конюшне в доме баронской вдовы, меня она приняла в служанки. И вот, под конец весны... мы шли по торговым рядам, как толпа закричала - кто-то прорывался сквозь нее, и дальше стража расталкивала всех. На открытом месте ратники поймали девчонку, она завизжала, а Аверс вдруг кинулся в их сторону... он дрался один против трех, безоружный, и всем крепко досталось. Стража в итоге схватила и его, и этого ребенка. Я металась, не зная, что думать и что делать... и вдруг расслышала, как девочка кричит "Отец! Отец!". Витты тогда, когда сгорела мастерская, не было даже в городе - ее к себе забрала старая тетка в селение на несколько дней, чтобы та помогла ей с домом. У старухи болели глаза, она не могла ходить одна, и ей нужна была та, что проводит до знахаря. Витте тогда было девять лет. Аверс, думая, что все погибли, ушел воевать с цаттами, а дочь его, не успевшая увидеть отца, прослышала потом, что он пропал на войне. После смерти тетки, о Витте не было кому позаботится, селение обезлюдело, и она попала в служки на кухне городской таверны. Как исполнилось тринадцать, так ее определили служанкой в комнаты, а там она приглянулась и хозяину. Он попытался лишь раз, но Вита обварила его кипятком супа и бежала. Поймали быстро, да на свое счастье, Аверс успел увидеть ее и узнать.
