— Тьфу, девка… — ругань, которую начал вываливать человек, оборвалась. — Какого ляда ты забыла здесь!?
Это был злой, но очень глухой, сквозь зубы, рык.
— Пикнешь — убью! Шлюха обозная…
А дальше… дальше тряслась земля. Упало дерево, визжали лошади. Слышался людской крик. Я видела огонь, всплески снега, звуки смерти и борьбы проникали в уши сквозь пелену. Я встала и пыталась отбежать, но вдруг ноги перестали меня слушаться уже через четыре шага и я ухнула в горячую темноту.
Сны мне снились урывками — то чьи-то руки, то тусклый свет, то мучительная жажда и теплое пахучее питье. Быть может это и не сны — я проваливалась в забытье, приходила в себя ненадолго, ощущая озноб и тошноту от резких запахов, и снова в горячие сны без сновидений.
Когда я открыла глаза, впервые ясно понимая, что происходит вокруг, я увидела перед собой женщину средних лет в крестьянской одежде, и Соммнианса, одетого тоже в простое, как крестьянин. Он заметил мое пробуждение, и тут же подошел с плошкой травяного настоя.
— Наконец-то. Выпей, Рыс, маленькими глотками.
Питье было сладким с ароматом меда и прохладным. Я пыталась сама поддержать плошку, но на удивление не смогла справиться с рукой, так была слаба. Все мое тело было накрыто и полотном льна, и шерстяным одеялом, и плотной старой шкурой, я взмокла, и малейшие усилия немного выбраться из-под этой жаркой тяжести, вызвали лишь дрожь в мышцах.
— Сейчас уберу, будет легче.
— Я болела? Где я, Сомм?
— Ты у друзей.
— Как я рада тебя видеть…
— Голова ясная, мысли не путаются?
— Нет… кажется.
— Рыс, — лекарь присел на краешек кровати и шепнул, — мне очень нужно знать, карты исчезли, ты знаешь куда?
Я кивнула:
— На дороге мельников я их спрятала… я испугалась, что огни впереди это цатты, и они… могут попасть к врагу… я хотела вернуться за ними, я побежала в лес…
— Хорошо, — Сомм обрадованно заулыбался, — ты помнишь где?
— Там…
Я помнила дерево и дупло, но объяснить, как найти, не могла. И потому махнула рукой, нахмурившись.
— Больше не разговаривай, отдыхай. Тебе сейчас нужно много спать и пить. Я отлучусь на дня два, и вернусь. О тебе пока позаботится хозяйка дома.
— Сомм, сколько я здесь?
— Шестой день. Ночью был край, и к счастью ты выдержала. Жар спал, ты идешь на поправку.
— А Аверс здесь?
— Все расскажу потом. Постарайся сейчас снова заснуть. — Он положил мне руку на лоб, а потом провел по голове. — Набирайся сил.
Действительно, долго бодрствовать не получилось, я не заметила, как снова заснула. Так и потекло время — то сон, то явь. Женщина поначалу поила меня бульоном, потом стала добавлять в него сухари и мясо. На мои расспросы она ничего не отвечала, говорила лишь о том, что я должна есть и поправляться. В дом приходили какие-то люди иногда, я слышала, и каждый раз надеялась — это Аверс или Соммнианс, но лекарь появился лишь на четвертый день после ухода.
