- В такую ночь бомбежек не бывает...
А наутро - речь Молотова...
Первый день войны почему-то запомнился клочками.
...Кто-то извещает нас по телефону, что днем в Союзе состоится митинг. Мыс женой немедленно отправляемся туда. Только бы не сидеть дома, только бы поскорее на люди...
Митинг ведет Фадеев. Он немногословен, сдержан, даже строг. Удручает полупустой зал, бросается в глаза общая подавленность. Мало знакомых лиц, впечатление такое, будто пришли люди случайные, со стороны.
Первым берет слово какой-то старый писатель с явными признаками прогрессирующего склероза. Он полон гнева по адресу Гитлера, но его аргументация и лексика крайне нелепы.
- Мы будем его бить, бить, как карточного шулера, затесавшегося в благородное общество, - витийствует старик. -Мы будем его бить канделябрами
Фадеев смущен. Все сидят, опустив глаза от неловкости.
Митинг явно не складывается. Желающих выступить мало, да и речи не способствуют воодушевлению собравшихся. Два года строгого запрета на антифашистские материалы в прессе дают себя знать. У многих еще на слуху подлые слова о «дружбе, скрепленной кровью».
Люди хоть и понемногу, но все-таки подходят. К нам подсаживаются Алигер, потом Матусовский, потом кто-то еще из литинститутских однокашников. Но речи по-прежнему бестемпераментны, хотя и крикливы.
Положение спасает появившийся в зале Михаил Левидов. Этот маленький, тщедушный человечек в толстенных очках, близоруко озираясь, поднимается на эстраду и - откуда что берется - произносит пламенную, блестящую и по форме, и по содержанию речь о политической сущности фашизма, о той угрозе, какую несет национал-социализм мировой культуре.
Мы с женой хорошо знаем Михаила Юльевича. И хотя он ведет в Литературном институте семинар прозы, а мы специализируемся в области критики и художественного перевода, да к тому же окончили институт еще в прошлом году, наше возникшее там знакомство с Левидовым продолжается. Не так давно мы и Данин были даже званы к нему в гости и провели очень интересный вечер в его с отменным вкусом обставленной квартире на Арбате.
Михаил Юльевич заслуженно слывет в литературных кругах блестящим парадоксалистом, остроумным собеседником, язвительным критиком. В этом смысле он - достойный последователь героя своей замечательной книги о Свифте. Острый саркастический ум и полемическая страстность наградили Левидова большим количеством врагов, что при его «сомнительной» биографии (когда-то он был корреспондентом РОСТА в Лондоне) чревато разными неприятностями. Причем не только для него, но даже и для его знакомых. Достаточно сказать, что, когда мы пришли к нему домой, разумеется, предварительно сговорившись по телефону, нас внимательно оглядел какой-то тип, стоявший возле лифта. А когда мы спустя три часа уходили, тот же тип недвусмысленно, хотя и на некотором удалении, последовал за нами, и мы отделались от него, лишь внезапно вскочив в отходящий трамвай.
