Там он впервые за несколько месяцев сытно поел, а кроме того, узнал про совершенно необычную ситуацию, сложившуюся в ССП после знаменитого «московского драпа». Московских писателей тогда временно возглавлял Виктор Александрович Сытин, нынешний (если говорить о 1990 годе) председатель нашего писательского Совета ветеранов войны. Он-то и поведал о том недолгом, но любопытном периоде в истории нашей писательской организации, любезно посетив меня в Переделкине по моей просьбе.
Виктор Александрович вернулся из командировки от Информбюро на Южный фронт 17 октября сорок первого года. Армейский «Дуглас», на котором ему случайно нашлось местечко, произвел посадку в столице на том летном поле, где сейчас находится аэровокзал. Городской транспорт, к удивлению прибывших, не работал. Сытину пришлось добираться к себе на Плющиху пешком.
Наутро он отправился по делу в Союз советских писателей и застал там странную картину. Окна в «доме Ростовых» были распахнуты настежь, в то время как входные двери оказались наспех заколочены досками. Приложив некоторые усилия и отодрав их, Сытин все-таки проник внутрь и застал там беспорядок, граничащий с хаосом. Повсюду пахло гарью, валялись клочки разорванных и полу сожженных бумаг, осенний ветер ворошил на полу кучки пепла. Выдвинутые ящики столов, раскрытые шкафы, разбросанные папки - все в безлюдных помещениях Союза свидетельствовало о поспешном уничтожении архивных материалов и текущей документации, о стремлении как можно скорее ликвидировать обширную писательскую канцелярию, предать огню бесчисленные протоколы, инструктивные письма, творческие отчеты, различные списки и т.д. Ведь Союз уже тогда превратился в департамент по делам литературы.
Тем более удивляло полное отсутствие кого-либо из здешних сотрудников. Виктор Александрович тогда еще не знал о панике, охватившей Москву 16 октября, и о приказе, согласно которому руководство Союза во главе с Фадеевым вынуждено было экстренно покинуть столицу.
Понуждаемый к тому своим безотлагательным делом, Виктор Александрович зашел в кабинет Фадеева (даже он не был заперт) и позвонил в отдел пропаганды Центрального Комитета партии - на Старую площадь. Там его звонку обрадовались, и в результате этого разговора товарищ Сытин неожиданно был приглашен в ЦК, но совсем по другому, неожиданному поводу. Ему намекнули, что он должен быть готов возглавить внезапно осиротевшую писательскую организацию Москвы. Дело в том, что за эти два дня паника несколько улеглась, жизнь в столице приобретала более или менее регулярный характер и уехавшему руководству повсюду подыскивалась временная замена.
