Последние слова уже не произнес, простонал, внезапно накрытый волной усталости и безысходности. Никогда со мной такого еще не случалось. Мне было плохо: эмоционально, физически, душевно, а ей как будто все равно: стоит, глазами на меня растеряно хлопает. Словно сейчас заплачет.
А потом вдруг немыслимым способом извернулась, прихватила меня за воротник, резко дергая на себя. И откуда только силы взялись? А в следующий момент приникла ко мне поцелуем: крепким, злым с легким привкусом соли на губах. И тело, словно огнем опалило, распаляя желание, заставляя руки сжаться, крепче прижимая к себе строптивую землянку, жадно лаская изгибы податливого женского тела.
Вот только увлечься и перейти черту нам не дали. Громкое «Ой!» отрезвило и вынудило оторваться друг от друга, но дело было сделано. Нас уже заметили. Катерина и Таваль стояли у поворота дорожки, причем на лицах обоих читалось самое настоящее потрясение.
Мда, наворотили мы дел. Только что окончательно закрепили привязку. Да еще и при свидетелях. Теперь обратной дороги точно нет.
Хотя, может быть оно и к лучшему?
Глубокий вдох, выдох и мы с Радмилой встречаемся взглядами. И пусть в ее глазах растерянность и смущение, но есть что-то еще, что воскресает во мне надежду на благополучный исход. Не равнодушна. Вовсе нет. А что уж там — разберемся позже. Любую эмоции можно переплавить в любовь, даже ненависть. Кроме равнодушия. Но его больше нет. Хорошо…
Вновь посмотрев на дорожку, друга с женой я там уже не обнаружил: видимо успели быстро уйти. Поняв, что сейчас они тут лишние. Похвальная тактичность. Так же, как и забота о подруге. Роковая для меня.
И тут вдруг так легко стало и радостно, словно огромный груз с плеч сбросил. Не сдерживая распирающие грудь положительные эмоции, я громко и счастливо расхохотался.
— Ты чего? — непонимание, опаска, растерянность Радмилы показались мне сейчас очень забавными, что породило новый приступ смешливости, с которым мне удалось справиться только через пару минут.
А как смог нормально говорить, сразу же объяснил простую и очевидную для меня вещь.
— Все отмучился. Больше никаких привязок!
— Полегчало? Всего от одного поцелуя?
— В некотором роде. Можно и так сказать, — да уж, теперь о множественном числе можно забыть раз и навсегда. Останется на всю жизнь одна единственная, для нас двоих. Надо только теперь как-то донести это до Радочки.
— Хорошо, — надеюсь, мне не послышалось разочарование в ее голосе? Это хороший признак. — Я… рада, что привязка прошла и ты можешь со спокойной душой вернуться к своей прежней жизни. Отпусти мен, пожалуйста.
