— А мяса нет? — разочаровано протянул он, с брезгливым видом надкусывая сморщенный, залежалый фрукт.
Я только хмыкнула, отбирая у него хлеб с сыром. Придётся любимому нынче поголодать. Уж я-то знала, что пищей коты считают только дичь, а всё остальное вызывает у них устойчивое отвращение. Пока ела, Лорд медленно, с видом несчастного мученика догрыз яблоко, и, поленившись встать с камня, чтобы пройтись к речушке, стал жадно пить из попавшегося на глаза сосуда. Какое-то мгновение я ещё бездумно смотрела на знакомую флягу и вдруг бросилась вырывать её из рук кота, не осознавая, что делаю. Опоздала. Он успел выпить слишком много.
11. Друг и враг.
Я сидела возле Лордина, лежащего среди камней и похожего на мирно спящего путника, устало прикорнувшего под ярким полуденным солнцем. Ветер лениво шевелил его непривычно отросшие волосы, напевая заунывную песню, будто нянька, укачивающая дремлющего ребёнка. То, что произошло, меня не удивило. Но предполагаемая неожиданность всё равно случилась внезапно. Надежда на то, что фляга, из которой напоил меня Смарт, окажется без очередного сюрприза быстро растаяла, как только кот бесформенным тюком свалился мне под ноги. Я так и осталась стоять в растерянности, сжав в руках предательский сосуд, который в последнюю минуту успела вырвать из рук любимого. Всё, что могла сделать теперь, так лишь вылить остатки его коварного содержимого. В бессильной злости отшвырнула в сторону злополучную ёмкость, показавшуюся на миг ядовитой змеёй, в любой момент готовой ужалить мои побелевшие от напряжения пальцы. Порывисто наклонилась и припала ухом к груди заклинателя. Со стороны могло показаться, наверное, что я играю с большой тряпичной куклой. Бессмысленно тормошу вялое, податливое тело, укладываю его в более удобную позу, подложив под голову свою свёрнутую валиком куртку. Чувств никаких не было, лишь желание сделать всё возможное, всё, что было в моих силах. Скорее всего, моё бесстрастное, сосредоточенное лицо напоминало лицо лекаря за работой, который честно выполняет свой долг, понимая всё бессилие перед смертью, смущённо топчущуюся у изголовья умирающего. Догадывалась о том, что осознание непоправимости произошедшего придёт позже, но пока у меня ещё была надежда. Пусть только её тень, и всё же я не позволяла себе верить, что это конец. Плакать же я стану потом, когда свеча надежды догорит, и душа любимого померкнет безвозвратно. Сколько я не вслушивалась, насторожено замирая, не смогла расслышать стук сердца кота, не смогла заметить даже намёк на его дыхание. Что было в той проклятой фляге, гадать не стала. Сомнений не было — яд. Заклинатель не был нужен Смарту живым. Даже мёртвым он всё ещё способен был пугать ищейку. Может, поэтому умник не спешил появляться. Или не знал, что этот запасной план так скоро сработал наилучшим для него образом.
