— Живы будем — не помрём, — небрежно отмахнулась я от предупреждения, решив про себя, что в степь я теперь ни ногой.
Махнув рукой на прощание, поторопилась к воротам, заметив, как скоро луна стала прятаться за тучами. Проходя мимо скулящего Тирола, виновато шепнула:
— Извини.
Он ответил протяжно несчастным, обиженным голосом:
— Да, чего там. Я привычный. Заживёт.
На моё счастье наши стражи себе не изменили: провожали меня дружным храпом, удобно устроившись в своей ветхой сторожке, пристроенной слева от ворот. За воротами я сразу же свернула на север, правда, только потому, что все другие стороны света меня совершенно не устраивали. Смогу ли отыскать приют в северных горах? Слыхала я про горные селения, но самих горцев никогда не встречала. Впрочем, деваться было некуда, оставалось лишь топать, очень надеясь, что Счастливицей меня прозвали не зря.
С дороги я сошла, вовсе не надеясь ускользнуть от Лордина. Если кот захочет меня отыскать, то заметать следы бесполезно. Чутьё у него действительно звериное. Иногда я всерьёз думала, что он не человек. Это подозрение закралось ко мне при первой встрече, о которой, кстати, даже он сам не знает. Мне было тогда шестнадцать, и я ещё верила, что создана для счастья. Будучи благополучной девушкой из приличной семьи, я обычно не гуляла по ночам, ведь как не следили стражи за порядком в столице, всё равно окраины города в тёмное время принадлежали тем, кто не жаловал закон. Воры и убийцы властвовали на узких улочках в лунное время так же, как и мудрецы-учёные в своих лабораториях, издавна устроенных при храмах науки. К сожалению, в тот памятный день я задержалась у Синильи допоздна. Старая нянька хворала, и я никак не решалась оставить её одну. Вскоре благодаря хлопотам старичка знахаря, уж и не помню его имени, лихорадка оставила старуху, болезнь отступила. Синилья жила «за чертой» — в это место знать, обычно, не заглядывала. Когда я была маленькой нянька жила в нашем особняке, но после её изгнали, как ненужную собачонку. Я забегала к ней изредка тайком от родителей. Отец с мамой презрительно называли её ведьмой. Хотя магического в ней было только сказки, которые она мне сказывала. Именно ей я показала однажды случайно найденный в подвале тайник. Старуха тогда велела сохранить сундучок со свитками, оказавшимися дневником моей прародительницы. Больше никто не знал про это сокровище. Конечно, я бы никогда не поверила на слово в то, что имею такую престранную родословную, если бы не сны. С детства я видела сказочные сны о драконах, королях, магах, принцессах. Я рассказывала эти истории няньке, а она называла их вещими. В это я поверила только тогда, когда прочла свитки. Мои давние сны вдруг ожили, оказавшись совершенно реальными картинками прошлого. Чаще всего во сне я видела девушку в объятьях юного дракона, имеющего, как ни странно, человеческий облик, резко контрастирующий с явно звериными глазами. Лицо девушки было знакомо мне, ведь я каждый день наблюдала его в зеркале. Давно сгинувшая в летах бабка подарила мне свои черты, чёрные прямые волосы, бледную кожу и ярко-голубые глаза. От её внучки — принцессы, оставившей эти дневники в наследство, мне досталась чрезмерно хрупкая, почти мальчишеская фигура, острый ум и упрямый характер. Во всяком случае, так описала она себя в свитках.
