Курицын сделал резкий выпад вперед и прижал Андрея к стене:
– "П-п-п-ппп"! – передразнил Курицын. – Языком подавился? Сейчас помогу! – он схватил Андрея за галстук и затянул узел сильнее …
– Сдурел!
… сильнее, еще сильнее. Узел пренеприятно вдавился в гортань, Андрей почувствовал, как напряглись вены на шее, к лицу прилила кровь. Он вцепился в Курицына, но кто-то отвел его руки мертвым хватом.
– Строишь из себя красавчика, а возжаешься с бомжатиной! – выдохнул Никитка Андрею в лицо. – Отпущу, когда признаешь, что ты занюханный пижон!
Андрей ни проронил ни слова.
– Не слышу! – крикнул Никитка. – Твоя реплика, Чижов – "Я занюханный пижон", говори же!
В груди слишком знакомо стал стягивать ледяные цепи приступ астмы, в ушах пульсировала кровь, горло саднило, но мальчик молчал.
– Сфотографируй, – скомандовал Курицын и протянул Аникину телефон. И с нажимом: – "Я – пижон и хлюпик"!
"Странгуляционная борозда" – пронеслось в голове у Андрея. Тут в поле зрения возник Герасимов и Курицын повалился на пол. Андрей, с кашлем, оперся о колени и припал к ингалятору. Богдан помог ему ослабить узел, но мальчик содрал с себя галстук и запихнул его в карман.
– Кто просил тебя соваться, новенький! – встрял Аникин. Мишка сделал резкое движение, и тот оказался на полу рядом с Курицыным.
– Опасайся, Герасимов! – вскочил Прихвостень и направился к Мишке. – Без году неделя в нашем классе, а уже руки распускаешь! Нам с тобой хорошо известно, чем это может кончиться!
– Нечего пугать меня длинным языком! – рыкнул Мишка и припер Аникина к стене. – Я знаю, что ты таскаешь у своей матери сигареты, я видел, как ты обхаживаешь ее сумочку! Так что и мне есть, что рассказать!
Прихвостень толкнул Мишку в грудь, хотя наглости в миг поубавилось:
– Какая разница, расскажешь или нет – все одно, тебе дорога в обезьянник!
– В таком случае, и мне все равно, лишь бы тебе плохо было! – Мишка ощутил, как сами собой сжались кулаки, но тут Андрей тронул его за плечо:
– Идем, Мишка, не разоряйся на него.
Герасимов нехотя послушался и сделал неверный шаг к классу.
– Беги, Герасимов! Тебе ничего другого не остается! – хохотнул Аникин.
– Ну, паскудник, берегись! – хлесткий выпад вперед, но Андрей снова схватил Мишку за локоть:
– Он просто тебя дразнит!
Аникин злорадно рассмеялся.
– Смердячая сволочь! Прихвостень! – не унимался Мишка, пока Андрей тащил его в класс.
– Лохмано! – крикнул вдогонку Аникин.
Богдан сорвал газету с доски и скомкал ее в тугой шар. Мишка плюхнулся на свое место, потирая кулак:
