Иван Аполлинарьевич и другие | страница 8



А вот Егор Сидорович, вскоре подошедший с непочатой запотевшей бутылкой и свежей редиской со своего огорода, насладился в полной мере беседой с Иваном Аполлинарьевичем. Причём, поскольку денег за свой визит он не требовал, беседовали они не только об Океании, но и о попугаях с марками, и даже о женщинах, оставаясь, впрочем, вполне в рамках.

Мыши из подвала послушали всё это, и решили, что крошки от домашней кулебяки гораздо вкуснее геополитических коктейлей. Но, как обычно, своего мнения они никому не высказали.

Кстати, утренние газеты на следующий день напечатали сообщение, что известный в городе гео-политический аналитик И. А. Мокрицын был срочно вызван для консультаций в Ватикан и, поэтому, вынужден был пропустить несколько других ранее намеченных встреч. Опровержения Иван Аполлинарьевич подавать не стал, но с тех пор стал употреблять несколько латинских слов, ранее ему не свойственных, а у входной двери его дома появился новый импортный коврик с надписью: «Sic transit».

Кошки Ивана Аполлинарьевича


Иван Аполлинарьевич животных домашних скорее любил, чем нет, хотя относился он к ним, ну, скажем так – неоднозначно. Видимо, сказывались воспоминания детства о весёлом зелёном попугайчике и обещанных, но так и не заведённых рыбках. Хотя, с другой стороны, кошки в доме бывали. Из практических соображений. Один раз даже две сразу. Их котятами сосед, Егор Сидорович, принёс, от своей старой кошки. Возьми да возьми, всё одно, утоплю.

Котята шустрые – рыжий и серый. Иван Аполлинарьевич их назвал Маруська и Фёкла. То ли поэтому, то ли ещё от чего, но складом Маруська оказалась очень демократическим, а Фёкла, напротив, вела себя как истинный консерватор.

Бывало, поставит жена блюдце с молоком на полметра в сторону – Маруська тут как тут – хвост трубой, и давай языком работать. А Фёкла ни за что. Сядет на старом месте и смотрит укоризненно – ждёт, пока всё снова к прежнему порядку вернётся. Или, купит Иван Аполлинарьевич Вискас новой марки. Всё в нем, как надо. Маруська только что не подавится, так уплетает. А Фёкла понюхает, и отойдёт. Голодная, а к новому с опаской. Потом, конечно, сожрёт всё равно, но кругами походит, хоть бы и для порядку.

И в доме Маруська везде успеет – и в подпол слазает, с мышами пообщаться, и на чердак, галок проверить, и по комнатам пробежит. И всё это так, на бегу, не глубоко. А Фёкла если уж на чердак залезет, то день или два её и не видать. Всё там проверит, кого надо – съест, кого надо, шуганёт. Солидно это всё у неё, в прежних традициях.