– Ты чё, клоун, – зло зашипел Гена. – Осмелел, чё ли? Забыл, как мы с пацанами поучили тебя, ботана?
Агрессия, исходившая от Ильиных, передалась Максу. Он словно заразился ею. Мысленно вернувшись в тот злополучный день, Зорин вновь испытал унижение и боль по вине этой троицы, что находилась сейчас рядом с ним. Он почувствовал, как в нём закипает гнев и требует выхода.
Видимо, они были толстокожими, изменение в нём ощутила только Ирина. Она положила свою руку на его, напряжённо сжавшуюся у неё на плече.
– Пожалуйста, Макс, пойдём отсюда! Ну пожалуйста, Макс! – взмолилась она.
– Это вы что-то осмелели! – произнёс с презрением Зорин. – Вы, шакалы, только и можете, что нападать толпой. По одному-то борзость быстро исчезает. Быков вон наняли туши свои драгоценные охранять.
– Порву! – не выдержал Ильиных.
– А ты попробуй, – ухмыльнулся Макс и размял шею.
Он него не ускользнуло, что Самсонов подал жестом команду телохранителю и что тот вынул резиновую дубинку. Вынул и тут же схватился за сломанную кисть, а дубинка была теперь в руках Макса. Он перемещался как молния. Следующим на пути был Самсонов – он сложился пополам, держась за живот. Второй охранник ввязался в драку и через минуту лежал на полу, держась за челюсть.
Газизов и Ильиных переглянулись. Роман медленно вытащил травматический пистолет и направил сначала на Макса, но тут же, подумав, перевёл «ствол» на Ирину.
Макс похолодел. Внутри он услышал голос: «Он сам подписал себе приговор. Убей его!» Дальше отключилась голова, и сработали навыки. Не помня как, Макс оказался рядом. Выбив пистолет, он ударил Газизова ногой. Запрокинув голову, тот полетел назад на кованую декоративную корзину для зонтов и, ударившись, упал навзничь. Почему-то он сразу захрипел, изо рта пошла кровь. После началась агония, и несчастный стих.
Началась паника: люди кричали, звонили в скорую, вызывали полицию. Иринка поняла: случилось что-то ужасное. Она бросилась к Максу и с плачем прижалась к нему: «Макс!.. Макс!..»
Невидимая человеческому глазу чёрная воронка рассеялась в воздухе за секунду до её появления. Серафима поняла, что её обманули. Шет ничего не намеревался менять в прошлом! Он лишь заманил её туда, это была лишь уловка, отвлекающий фактор. Главное действо у него было запланировано здесь. С издевательской точностью он повторил задуманное, только раньше были курсанты.
Серафима опустилась на пол и с горечью смотрела, как уводят в наручниках Максима, как он что-то ободряющее кричит своей девушке, как та цепляется за него, а полицейские грубо оттаскивают её. И как потом она плачет у колонны, держась за сердце.
