Моему взору представлены лишь спины друзей, но я чувствую, как от них веет злостью.
Грешники синхронно произносят:
– Да, мадам.
Сборник переходит в руки юноши.
Они в тут же секунду разворачиваются и идут по разным углам кабинета: Виктор – подальше от Долан, к своему места у окна, а Джин – прямиком на меня.
Взгляд преподавателя резко останавливается на моем лице.
– Госопдин Прэзар, надеюсь, не соучастник? – спрашивает Долан.
Виктор, только услышав мою фамилию, сразу отвечает:
– Не трогайте Прэзара! – и добавляет: – Он вообще только из курилки.
У меня резко перехватывает дух.
Мадам Долан даже бровью не ведёт – всего лишь хмыкает.
Пронесло?
– Надеюсь, вы-то с домашней, господин Прэзар?
На её вопрос я удовлетворительно хмыкаю и готовлюсь сесть за парту с Виктором, но меня дёргают за рукав толстовки. Я смотрю на помрачневшее лицо своей подруги. От её немого предложения я не спешу отказываться – всё же, мой русский друг это поймёт и оценит. Рюкзак тут же приземляется на стул рядом с Джин; я медленно открываю его и беззаботно разыскиваю несколько листов, исписанных градусными мерами и тригонометрическими функциями.
Но его нет.
С моих уст, не слышимая никем, слетает ужасная и краткая ругань.
Девчонка ведёт бровью.
– Что, пропил свою домашку? – также неслышно интересуется она.
На моём лице расплывается привычная, ужасно тупая улыбка.
Чёртова математика.
– У нас ещё контрольная, – как бы невзначай бросает Джин.
Я чувствую, как моя улыбка тянется до ушей.
Чёртова математика.
Я безнадёжно смотрю на Джин.
Она усмехается.
Мы слышим звонок.
Мадам Долан тяжёлой, скособоченной походкой направляется по рядам и раздаёт задания контрольной. Я замечаю, как при виде заданий у моих одноклассников меняются лица: на них накатывает ужас, разочарование, печаль и злость.
– Вы прекрасно помните, что по завершению определённого раздела мы проводим контрольную работу, – вновь и вновь повторяет женщина. От её голоса по спине бегут мурашки. – Сегодняшняя контрольная – завершающая по тригонометрии. Здесь собрано всё, начиная со значений до построения графиков тригонометрических функций.
Лист с кучей толком несортированного материала оказывается и на нашем столе.
Я лишь взвываю от безысходности.
– Рано ноете, Прэзар, – бросает Долан. – У вас ещё аттестация в июне.
По классу слышатся хохотки.
Я расстроенно падаю на стол.
– У меня же только начало всё налаживаться, – бубню я себе под нос.
Я чувствую, как худые девичьи пальцы треплют мне волосы, и слабо улыбаюсь.
