Ну вот, баранки съедены, чаепитие кончилось.
Баба Ента пошла домой…
А вот она уже дома.
– Ну, Хаим, всё в порядке. Ревекка сказала, что придет.
Отец поблагодарил Енту за оказанную ему услугу и ушел.
В тот же день мои будущие родители встретились на заветной скамейке в саду. Хаим рассказал, как он провел свою беседу с отцом и матерью. Ревекка слушала и улыбалась, она была рада результатам его разговора с родителями. На её лице, как на барометре, где можно видеть перемену погоды – ясно, пасмурно – была видна перемена настроения.
Её улыбка, которую Хаим так любил, сменилась унынием. Он это заметил, и тотчас же спросил: – Что с тобой, милая? Ты больна? Что-нибудь случилось? – Начал её обнимать, целовать. – Скажи же, что?
– Ни то, ни другое. – С «деланной» улыбкой ответила она. – Пройдет.
– Ривочка[73], ты что-то от меня скрываешь? – Спросил Хаим с тревогой, пристально поглядев ей в глаза, не выпуская её из объятий. – Ты расскажи, пожалуйста, ты вчера говорила с родителями?
– Да. Говорила. – Ответила Ревекка, словно отрезала это слово, из всего того, что она должна была рассказать. – Говорила, попусту, а толку-то что из этого разговора. Одна нервотрепка. – Слова моей матери: – «Да, говорила» и «Одна нервотрепка» сказанные ею, в ответ на просьбу моего отца, «являются итоговыми» по содержанию разговора дедушки Лейбы с дочерью Ревеккой.
Мама пришла домой вечером. Бабушке Саре, своей маме, она сказала, что была на хуторе у тети Фриды[74], та приболела, сейчас ей немного лучше. Действительно, на хуторе в трех километрах от Хотимска, жила у своей дочери с семьей двоюродная сестра бабушки Сары, как раз у неё «наши» изредка бывали. Возвращаясь оттуда, её нагнала подвода, на которой ехал Хаим. Он ехал из города Климовичи. Он сказал ей, что «призывная комиссия» освободила его от службы в армии «по болезни».
Бабушка Сара улыбнулась, и сказала. – Слава Богу, я очень этому рада.
Ревекка приняла улыбку матери, и то, что мама очень рада его «освобождению» от призыва, за «чистую[75] монету», и переспросила свою маму. – Правда ли мама, что ты рада?
– Почему бы и нет? – Переспросила, теперь уже, бабушка. – Хаим – красивый, умный, толковый еврейский парень, он мне всегда нравился.
У Ревекки от маминых похвал Хаима вскружилась голова и она разоткровенничалась, сказав, что у неё с Хаимом давнишняя любовь… Освобождение Хаима от службы в царской армии как раз кстати, и они решили пожениться.
Услышав заявление дочери, бабушка Сара, по своей натуре, очень даже спокойная, но тут, потеряв самообладание, громче обычного сказала: – Да ты что, дочь? Замуж? Без отцовского разрешения?
