Шамес[183], приметил «новичка», особенно тогда, когда дядя мой читал поминальный «кадиш[184]» по своему покойному отцу, моему деду Моисею Фейгину. В синагоге таких мужчин, которые поминают в будние дни, особенно вечером, бывают единицы.
Шамес обязательно знает их, потому что в эти дни ему, Шамесу, сколько-нибудь «перепадет». А тут новый, незнакомый человек и… ничего. Он доложил «Габаю[185]», о новом прихожанине.
В нашем «обиходе» служители обязательно познакомятся с новым человеком – откуда еврей? Кто он? В чем нуждается? Гость обязательно расскажет им все откровенно. И, если сложный вопрос одному «старосте» не под силу, то он, либо соберет свой «комитет», либо пойдет к раввину. И никогда еще не было случая, чтобы еврею не помогли. Как обычно, в любом народе ведется, на общественные посты выбирают людей честных, добросовестных, а в старое время, обязательно еще и богатых.
Дальше постараюсь вкратце изложить содержание последующих писем, присланных моим дядей своей маме, то есть, моей бабушке Этель, в город Хотимск. Бабушка приехала к нам в Акуличи с этими письмами, проведать нас, узнать, как мы тут устроились. Было это в 1909 году.
– Староста выслушал меня, – писал в своих последующих письмах дядя Самуил, – почитал мой «документ», потом пригласил меня ночевать к нему… познакомил меня с женой… Дочь мне его очень даже понравилась… Утром мы пошли на его шляпную фабрику…
– Я живу у них…
– Поздравьте нас с Лизой[186] со свадьбой…
– Поздравьте с дочкой…
– Днями вышлю Давыду шифскарту[187] и деньги на проезд к нам в Америку.
Следующее письмо с фото, их всех и Давыда, мы получили через год.
У меня есть фото дяди Давыда, найденное мной у моей матери в Евпатории в 1965 году. Второе фото, дяди Самуила, с женой и дочкой на руках у него, сидящих на крыльце собственного дома в 1930 году где-то в Чикаго, кто-то стащил у моей мамы.
В основном, письма из Америки присылал дядя Самуил, а Давыд ограничивался «вкладышами» да «приветами».
В первом таком «вкладыше» дядя Давыд сообщил, что на корабле компании РУСКАПА[188], плывущем в Америку, он познакомился с девушкой-попутчицей, оказавшейся дочерью киевского раввина, зовут ее Рахиль[189]. За время, проведенное в пути, они понравились друг другу, и, приехав в Чикаго, в доме у дяди Самуила, «сыграли» свадьбу. На свадьбе были родственники Рахили… Жених, которого ее родня приготовила ей, «остался с носом[190]»…
