– Тебе из студии надо не вылезать, а ты тут водяру хипстерам разливаешь – сказал Макс, который со своей бандой сюда не ходил, стремясь к тотальной элитарности. Они были очень популярны и заносчивы, однако феномен Паши повлиял и на их стратегию самопрезентации.
– Не хочешь отвлечься, у вас же тут демократия, давай бухнём, поговорим – сказал Макс и указал на разноцветные мешки с сеном в углу, на которых уже развалились остальные пришедшие с ним, кроме Ксюши, усевшейся за барную стойку и не сводившей взгляд с Макса.
– Да. пошли с нами Пашк, я соскучилась – сказала она, всеми средствами пытавшаяся показать, что это действительно так.
– Ты что альбом записал? А что нам послушать не дал? – удивлённо и с обидой говорила Виолетта.
– Да я вот только записал. Я скину тебе завтра – растеряно говорил Паша.
– Сегодня скинь
– Ну ты и жучара, написал альбом, а друзьям зажал – сказал Денис.
– Да скину, скину
– Нихера ты там записал, даже "Ушедшие" тебя закатировали, иди зовут тебя – сказал потрясенный Денис и бережно подталкнул обезжизненного Пашу в спину.
Там в углу, вокруг кубика вместо стола на мешках с сеном сидела группа "Ушедшее время" и Ксюша. Виолетта и Денис были фанатами этой группы, это был один из ключевых факторов, который свёл их вместе. На концерте. Они то ему и сказали, что этот патлатый с татуировками новый ударник в группе, его зовут Сем и Паша смотрел на него и на Ксюшу, как они впритирку и полулёжа на одном мешке. Их группу называли сокращённо "Ушедшие" и это сокращение ныне приняло иронический оттенок в социальных сетях, посколку перерыв между третим и четвёртым альбомом сильно затянулся. Плакат с изображением их прежнего состава был частью интерьера бара, теперь воспользовавшись моментом Денис уговорил членов группы расписаться на нём. Согласились все кроме потлатого Сема, поскольку на плакате был старый ударник, он с презрением к прошлому отказался, но зато расписался Виолетте на её рабочей футболке. Все были счастливы, но не Паша. Внутренне он стремился улизнуть. Его не смущало присутствие Ксюши, на неё ему было наплевать, а вот трезвым общаться с известными музыкантами, державшимися на чужой территории вальготно, ему с его внутренними ожогами было беспокойно.
Однако Макс оказался крайне тактичным парнем и сходу увлечённо стал рассказывать Паше о работе над новым альбомом и благодарил Пашу за то, что тот вдохновил его на завершение работы в кротчайшие сроки. Вопреки сложившемуся представлению Макс не был похож на депресивного развратного наркомана: ещё немного подпив, он стал обнимать Пашу и много шутить. Паша поговорил со всеми и общение было крайне соблазнительным и приятным. Единственное, что вносило дискомфорт было присутствие Ксюши, которая перемещалась с мешка на мешок, минуя Пашин и поочереди была протестирована, каждым членом группы. Паша и не думал, что она кому-либо может позволить так поступать с ней, остатки её напускного чистолюбия улетучились из пашиного восприятия и теперь он лишь видел глупую размолёваную проститутку. Она здорово маскировалась. Её инфернальность улетучилась и Паше было больно за неё. И если вначале всего этого действия ему казалось, что над ним будто посмеиваются и демонстрируют власть заносчивые музыканты, то теперь он понял, что они знать не знают, ни о чём таком. Ксюша для них очередная группис. Иногда больное восприятие вторгалось в него и спутывало истинную картину, но теперь всё стало наместо, как казалось его сознанию, но не внутреннему состоянию.
