Тот вечер прошёл ещё лучше пашиного в этом году дебютного – все хорошо подвыпили, но перепивших не было, вечер складывался из добрых шуток, задушевных разговоров, высокого костра и песен – Паша сходил за гитарой и показал своё мастерство, которое все оценили, но гитару в итоге передали небритому старожилу дачной кампании двадцати семи летнему Шурину, чтобы тот воспроизвёл хиты «Короля и Шута» и ещё пару полублатных дворовых песен и все пели, а иные даже орали.
Следующая неделя пребывания на даче, прошла так же весело и насыщенно, до пятницы. В пятницу приехала Ксюша. Пашина дачная любовь.
Она явилась ещё засветло, когда пьянка ещё не началась и явилась не одна, а со своей заклятой подругой Олей, которая была на две головы её выше и в полтора раза шире, особенно в бёдрах. У Оли личико было ничего, но она не производила впечатление милашки, как Ксюша, природе не удалось замаскировать ядовитые черты её характера. У обеих соседок были очень злые острые язычки, обе были насмешницы и смотрели на окружающих, как злые королевишны из какой-нибудь сказки – с превосходством и презрением. Паше по неопытности было удивительно видеть их рядом, ведь он прекрасно слышал, как безжалостно за глаза эти подружки друг друга уничтожали. «Нет-нет мы не подруги» – неизменно поправляли они, когда какому-нибудь наивному мальчику вроде Серёжи Стрикозла приходило в голову их так назвать.
– У Оленьки миленький фетиш – донашивать за мной обноски – говорила Ксюша, намекая на то, что Оля встречалась с её бывшими парнями Антоном Марадонной и Вовой Ужом сразу же после неё.
Оля заочно отвечала ей не менее остро, только Паша не замечал этих слов, он не верил, был слеп – не слушал других и даже Ксюшу. Всё в ней ему казалось очаровательным, умные словечки, постоянные ссылки на литературу, чаще всего она упоминала Сонечку Мармеладову, говорила что-то про Фрейда о котором Паша что-то слышал, но толком ничего не знал.
В тот вечер она много отвечала на вопросы других, много спрашивал как всегда Вася и Паша из её ответов узнал, что она подаёт на филфак, куда и он собирался, узнал, что в городе у неё был какой-то парень с которым она рассталась и говорила она всё с той же интонацией, совсем не девичьей, совсем взрослой, инфернальной и Паша чувствовал, как она возвышается, уползает всё выше и выше и становиться совсем недоступной, но ещё более манящей.
Когда все стали пьянеть Оля, Ксюша и Стручок образовали обособленный кружок, усевшись на подстеленные на землю доски и о чём то разговаривали. Паша же опрокидывал стакан за стаканом и получал одобрительные отзывы старших товарищей за следование установленному ритму.
