– А сейчас есть?
– Не знаю, столько лет прошло, – Света посмотрела на часы.
– Я не отвлекаю своим визитом?
– В восемь часов должна встретить сноху на вокзале, но времени еще достаточно. Максим, а он тебе случайно не оставлял денег или ещё каких-то ценностей? – спросила она, внимательным взглядом пытаясь оценить мою реакцию на вопрос.
– Не припомню такого, а почему ты спрашиваешь?
– Так после этой аферы на заводе у отца пропала приличная сумма. Его же посадили не просто так. Денег не нашли, а сумма, говорят, была немаленькая. Впрочем, теперь я вижу, что ты, действительно, не в курсе дела.
Мы ещё беседовали какое-то время, потом ей кто-то позвонил, и она стала собираться. Я был рад, что этот тяжелый разговор закончился и с удовольствием распрощался. Когда я вышел на улицу, было часов шесть, уже вступили в права вечерние майские сумерки и я решил не возвращаться на дачу, а переночевать в московской квартире.
ХХХ
По пути домой я вспоминал свой разговор с Мариной и рассказ Светы, пытался что-то понять и восстановить картину двадцатилетней давности. Я не знал, что Марина с Костей так враждовали. Да, я помню, как они спорили и остро отзывались друг о друге. Но помню и совместные праздники, ведь у Кости кроме Марины никого родных и не было. Бабушки и дедушки отсутствовали совсем, папа сгинул в местах лишения свободы ещё до нашего знакомства и Костя не любил об этом говорить. А его мамы не стало в 1988 году. Я тогда уже начал мотаться по своим долгим командировкам и помню, как однажды приехал в Москву, как выяснилось, через неделю после похорон. Вот такая у него была жизнь, полная личных бед, но, в то же время, жизнь человека, во всём остальном обласканного успехом.
Костя был человеком твёрдым, правильным, и судьба словно поощряла его за прямоту, умение держать удары и идти к своей цели. И вдруг я слышу рассказ Светы о какой-то махинации на самом высоком уровне, пропаже денег и прочем, что не вмещается в мое представление о товарище.
Мне очень захотелось переговорить с Мариной, рассказать о том, что я узнал сегодня. Пожалел, что не взял у неё номер мобильного телефона. Время было около девяти вечера, решил заехать к ней. Появилось ощущение, что Марина должна что-то знать. Через полчаса я звонил в её дверь.
– Ты знаешь, я почему-то была уверена, что ещё вернёшься, – сказала она. – После нашего утреннего разговора день у меня совсем не задался. Такая сентиментальная стала, если хуже не сказать. Никуда не поехала, куда планировала, а сидела, перебирая старые фотографии. Костя же увлекался этим делом, у меня много его снимков.
