– Арман! – вдруг воскликнула она, явно поняв что-то. – Где Арман, кто-нибудь видел?
Конечно, это было странно, что ее младший сын, которому только исполнилось шесть лет, не стоит здесь со всеми и не ищет пропавшие ботинки. А еще более странным было то, что он не вышел попрощаться с любимым дедушкой, приезда которого ждал целый месяц! Весь вечер мальчишка не отходил от деда и примерно один раз в полчаса спрашивал: «А ты когда уезжаешь? А почему сегодня, может, ты останешься еще?» Не мог просто так внук пропасть и не сказать до свидания!
Дедушка Болат сразу же все понял и заулыбался.
– Арман, – закричала громче Алия, – это ты спрятал дедушкины ботинки? А ну-ка выходи сюда, хулиган!
– Ну что ты кричишь, дочка, это наверняка не он. Я, наверное, сам куда-то поставил, – робко сказал, улыбаясь, переминаясь с ноги на ногу. Он так хотел защитить своего любимого внука, что теперь мысленно ругал себя за то, что вообще объявил, что потерял свои ботинки. Ну а что же было еще делать, говорил он сам себе и сама себе отвечал: «Придумал бы что-нибудь, старый дурак!»
– Арман, – продолжала звать Алия, но уже не в прихожей, а в глубине дома. Она переходила из комнаты в комнату, заглядывала во все уголки, а все семейство продолжало толпиться в прихожей, не зная, стоит ли им тоже искать мальчика или снова приняться за поиски злополучных ботинок. Голос Алии снова приближался, она обошла дом и снова оказалась в прихожей со всеми.
– Он прячется снаружи, – сурово сказал она и вышла во двор, в котором была летняя кухня и сарай, а за ними – большой огород с теплицей, душем и вторым сараем. Спрятаться здесь можно было где угодно, и прятки были любимой игрой Армана, Жазиры и их двоюродных братьев и сестер, которые постоянно приезжали погостить. Все пошли за ней, кроме дедушки Болата, который так и остался стоять в одних носках. Он мог быть надеть старые шлепанцы своего зятя, но не захотел идти со всеми. Его строгая дочь наверняка накажет мальчика. Да его и наказывать не надо, достаточно отчитать или даже просто неодобрительно посмотреть!
Ох уж этот Арман! Сколько раз мать теряла его в собственном доме или дворе, когда он залезал в какой-нибудь уголок и начинал мечтать. Весь мир прекращал существовать для него, если он находил красивого жучка или видел листок смородины, прожилки на котором вдруг пробуждали его воображение и заставляли перенестись в какой-то другой, одному ему ведомый мир. Он не был тихоней, но он был таким добрым, слишком добрым, слишком открытым. Он так любил свою маму и свою сестру, что мог расплакаться даже когда они просто уходили в магазин. Он никогда не плакал громко, просто слезы начинали катиться по его щекам, и в глазах его было такое горе, что это не могло не тронуть окружающих. Вечером иногда он сидел рядом со своей мамой и просто смотрел на нее, не сводя восхищенных глаз. У Алии были длинные густые волосы, которые она заплетала в косу или закалывала повыше, чтобы не мешали во время домашних хлопот. Когда она смотрела телевизор, Арман потихоньку подходил сзади и незаметно, одну за одной, вытаскивал из ее волос все шпильки, а потом радостно смотрел, как волосы спадают по плечам и спине мамы.
