В 4 часа 4 августа Breslau выпустил около 60 снарядов по порту Бон; в 5 часов Goeben сделал 43 выстрела по Филиппвиллю; оба тотчас же удалились, следуя сначала, в целях маскировки, в северо-западном направлении. Огонь длился только несколько минут и причинил незначительные разрушения. Береговые батареи отвечали, но оба крейсера скоро оказались вне пределов досягаемости.{9} В 8 часов они шли курсом на ост, чтобы соединиться и, пройдя к северу от Сицилии, прибыть в Мессину, где они должны были получить уголь, необходимый для их дальнейшего перехода.
С 5 часов адмирал де Ляпейрер был осведомлен об обстреле Бона. Он тотчас же приказал адмиралу Шошпра, командующему группой А, маневрировать с таким расчетом, чтобы возможно скорее войти в соприкосновение с германскими кораблями и вступить с ними в бой. Первая группа кораблей довела свой ход до 15 узлов (предела, допускаемого плохим состоянием котлов Mirabeau). Если бы эта группа продолжала идти к Бону, она двумя часами позже очутилась бы в пределах видимости Goeben. Но в 6 ч. 30 мин. на основании телеграммы из Алжира, сообщавшей о том, что германские крейсера направились полным ходом к западу, главнокомандующий предписал адмиралу Шошпру следовать к Алжиру самым полным ходом. С этого момента исчезла всякая возможность для наших морских сил войти в соприкосновение с противником.
Случай, однако, привел к другой встрече. В 9 ч. 30 мин. Goeben и Breslau, только что соединившиеся в 50 милях к северу от Бона, внезапно заметили Indomitable и Indefatigable, шедшие по направлению к Гибралтару.
Обе группы шли контркурсами, большим ходом, по совершенно спокойному морю. Goeben сделал попытку уклониться от встречи, но англичане пошли на сближение, и он лег на прежний курс. Вскоре на дистанции 8000 м произошла встреча. Это - волнующая минута. С одной стороны 16 орудий были готовы к открытию огня, с другой - 10; судьба Goeben могла бы быть решена в несколько мгновений. Но война не объявлена, и никто не стрелял. Никто также не салютовал, хотя немцы считали, что адмирал Мильн находился на борту одного из британских крейсеров, а флаг адмирала Сушона развевался на мачте Goeben. Но капитан 1 ранга Кеннеди, командовавший английской группой, обойдя немцев, лег на обратный курс, вступил им в кильватер и телеграфировал адмиралтейству, что он находится в соприкосновении с ними.
Из Лондона ему тотчас ответили: "Прекрасно, держитесь крепко; война неминуема."{10} Немного спустя У. Черчилль, с согласия министра иностранных дел, дал ему приказ атаковать после предупреждения Goeben, в случае если последний попытается напасть на французские транспорты. Однако совет министров, собравшийся несколько мгновений позже, решил, что никакое военное действие не должно быть предпринято до истечения срока, фиксированного ультиматумом, который Великобритания накануне вечером предъявила Германии, т. е. до 12 часов ночи. В 19 часов телеграмма осведомила об этом адмирала Мильна и командовавшего группой Кеннеди. "Мы вряд ли отдавали себе отчет, пишет У. Черчилль. - во что эта почтенная щепетильность должна была обойтись нам и всему миру."
