Разъярился тут великан,
Громким голосом заревел,
Отчего ослабела земля,
Вместо тверди стала водой
С грязью смешанной, где
Жабы лишь, источая яд,
Поселиться могли с тех пор.
Руки в стороны протянул,
Крепко вздумавши ухватить
Удалого батыра враз.
Начал тут Алтанжи Хулыг
Зубом рвать и копытом бить
Людоеда руки, но все ж,
Взвыв схватил удальца с конем
Сильный черный злодей мангадхай.
И разверзнув черную пасть,
Полную острых зубов стальных,
Из которых каждый в обхват
Восемь рослых мужей возьмут,
В эту пасть запихнул скорей.
Разрыдался Янды-Мэргэн:
«Не видать мне юрты своей!
Дыма милого не вдохнуть!
Не услышать совета отца!»
«И с любимой женой никогда
Ложа, выстланного сотней шкур
И нежнейшим шелком поверх,
Не делить уж во веки мне.
Будут, вместо того, у костров
Пастухи поминать меня,
Мол хвалился злодея побить,
Возомнивши себя сильней
Людоеда могучего. Что ж,
Поделом неразумному мне!..
Дядя хитрый мою уведет
Без кормильца-мужа жену
Одинокой ставшую впредь
В юрту войлочную свою.
И на ложе посадит своё,
Будет вместо меня говорить
Наставленья, которые лишь
Муж достоин жене давать!»
И, подумав о том, взревел,
Потрясая копьем, сказал:
«Эй, не гоже батыру зря,
Не докончив дела, рыдать!
Ведь не умер Янды-Мэргэн
В чреве смрадном злодея ещё!»
И с размаху своё копьё
В небо мягкое засадил,
Прободил мангадхая плоть;
Мозг пронзил, отчего злодей
