По окончании войны он остался в органах и до 1951 года очищал от оставшихся бандеровцев и предателей леса Украины и Литвы. Как я понял, он не был в отрядах НКВД, занимавшихся непосредственной зачисткой, а был на какой-то нелегальной работе. Затем дед вернулся на преподавательскую работу в туже разведшколу, где ставил выпускникам настоящий немецкий и французский языки и обучал необходимыми манерами поведения за границей.
После двадцатого съезда, а особенно после того, как бывших бандитов, которых он ловил по лесам шесть лет и о деяниях которых он знал всю подноготную, стали массово реабилитировать и выпускать из лагерей, он написал заявление и ушел из органов. Ему предлагали место начальника 1-го отдела на одном из крупнейших предприятий города, но он отказался и устроился мастером на завод, где и проработал до конца жизни.
Дед много раз повторял «Подумай, прежде чем дашь честное слово! Но если дал – держи его, что бы ни случилось». Я дал слово Наташе, что не расскажу Юре о наших с ней отношениях и что? Я на много лет лишил его отца, Иру – деда, а себя двух близких людей. Сейчас я понимаю, что как только я узнал о сыне, надо было наплевать на возражения Наташи и все рассказать ему. Сколько бы она потом не бесилась, сколько не запрещала мне видеться с сыном, все когда-нибудь закончилось и у меня был бы сын, а у него отец.
Дед говорил: «Ничего нет в жизни хуже предательства, все можно простить, но не это». И что, придерживаясь этого принципа я почти на десять лет потерял одного из лучших друзей. Когда мы с Наташей договорились жить каждый своей жизнью, я начал встречаться с одной женщиной. Все шло к свадьбе, но однажды, приехав их командировки, узнал, что она после одной из вечеринок переспала с моим другом. Ее я послал на все четыре стороны сразу и не жалею об этом (после меня она еще дважды выходила замуж, разводилась и о ее похождениях знали все наши друзья). А вот друг несколько раз пытался помириться со мной, говорил, что не хотел этого, что все произошло не по его инициативе, по-пьяне, предлагал набить ему морду. Я не послушал и разорвал с ним все отношения. Прошло больше восьми лет. Моя мама заболела раком и все наши немногочисленные накопления улетели мгновенно – лекарства от рака выдавали бесплатно, но вот лекарства для купирования побочных эффектов приходилось покупать самим. Кредит мне не давали, да и с каких денег я бы его стал отдавать, поэтому я занимал деньги у всех друзей. И вот однажды раздался звонок в дверь, я вышел к решетке, отделявшей лифт от квартир на этаже. У решетки стоял Алексей, который молча протянул мне конверт, развернулся и пошел к лифту. Не смотря на просьбы остановиться, не успел я открыть решетку, как он сел в лифт и уехал вниз. Открыв конверт, я увидел в нем деньги – четыреста тысяч рублей. Позвонив общим друзьям, я выяснил, что он, узнав о моих трудностях, продал свою машину и все деньги принес мне. На следующий день, взяв две бутылки его любимого коньяка, я пришел к нему мириться. Мы долго разговаривали, мирились, пили (или в какой-то другой последовательности, не помню) и он стал вновь моим другом. Но восемь лет дружбы было потеряно.
