Оставив за собой уже половину этой маленькой улочки, он спешил куда-то вперёд, к свету фонарей, ведь вокзал был всего в паре улиц от него. Внезапно, он услышал всё нарастающий гомон голосов и шагов позади. Его окликнули.
– Эй, мокрое пальтишко! Разве не для таких как ты передают прогноз погоды?! – сказала одна тёмная фигура весьма гнусавым голоском.
– А я уж было думал, что после того, как про нас написали в газете никто и не подумает тут идти. Чтож, джентльмены, ещё один зонтик в свою коллекцию мы не заимеем, но вот всё что в карманах этого пальто – наша законная добыча! – второй же, напротив, аристократично чеканил каждое слово, словно общался не с шайкой отбросов, а с высокопарной публикой.
– Чт… Что тут происход-дит? Да в-вы знаете кто я…я…я… – Натан не успел закончить столь шаблонную фразу, резко развернулся и попробовал побежать в сторону более освещённой улицы.
Первые 10 метров он пробежал весьма бодро, и уже начинал думать, что у него есть шансы оторваться, а все те, кто поддавался грабежу наверняка стояли столбом и молили о пощаде пока их грабили, как вдруг… Поскользнулся.
Постанывая от боли в спине и покряхтывая, он попытался встать, но все его попытки были пресечены одним из бандитов, который прижал его сапогом к земле.
– Знатно бегаете, господин. Как жаль, что погода сегодня на нашей стороне. Джентльмены, всё что найдёте – ваше, и, Джефф, прошу тебя, не дави на его грудь своим сапогом в этом месте, так можно и мечевидный отросток сломать. А мы ведь вовсе не хотим калечить это господина. – всё так же аристократично декламировал их главарь.
– И не шмей заявлящ в полишию, или мы найдём твой дом, и не дадим тебе шпокойно шпать! – сказал один из ворюг с выбитыми зубами, после чего залился премерзким смехом.
Переворошив весь портфель господина Гертмана и забрав его любимые карманные часы, шайка отступила в объятия тьмы Глиняного Переулка, оставив часовщика лежать под дождём на мостовой.
Натан был перепуган до смерти: как может человек, такой вежливый, грабить других? И как Он – великий и уважаемый продавец часов мог попасть в такую ситуацию, и что самое ужасное – вымазаться в грязи!
Покряхтев ещё немного, он поднялся, и пошатываясь зашагал на железнодорожную станцию, причитая про себя: «Вот доберусь я до полицейских, увидим, кого будут прижимать к земле сапогами, вот увидим, увидим… увидим… увидим».
В таком состоянии, он, смотря куда-то перед собой, дошёл до станции, нагрёб со всех карманов мелочи, заботливо оставленной грабителями, купил билет, и в последнюю минуту успел сесть в прилично заполненный поезд – многие люди спешили разъехаться по пригородам и деревням с вечерних смен.
