— Это пока не только нецелесообразно, но и во вред делу.
— Вы так думаете? — Жерновой достал папиросу.— У нас на этот счет несколько иное мнение. И скажу вам по секрету, вопрос уже вроде бы и предрешен…
— О закрытии института? Тогда зачем же вы меня вызывали? Вы могли бы сообщить мне об этом по телефону, — сипловато сказал Штин и закашлялся — горло перехватила спазма. — Хотя у вас есть власть, но разумность, скажу вам, не на вашей стороне, да-с…
Он встал и, ссутулясь, старческой походкой проковылял к выходу.
В приемной профессор остановился, хотел открыть портфель, но вдруг пошатнулся, схватился за грудь и грузно опустился на диван.
6
Вот уже две недели, как Адриан Филиппович лежал в постели. После сердечного приступа его хотели положить в больницу, но он наотрез отказался. Через день к Штину наезжал доктор, а жена не отходила ни на минуту от его постели. Когда, дня через три после приступа, ему стало легче, она, по его просьбе, передвинула кровать к окну, по ту и по другую сторону ее поставила стулья, и Адриан Филиппович снова взялся за книги. Но теперь он не читал. Лежал вверх лицом и напряженно думал, по-стариковски шептал… Вокруг происходит что-то необъяснимое. Такая ломка… Выпахивают клевера… Ведь все проверено практикой… Откуда такое взялось?
Пришел доктор и, увидев книги, неодобрительно покачал головой:
— Не рановато. Адриан Филиппович?
— Что вы? Я отлично себя чувствую,— воскликнул тот и хотел было встать.
— Вот этого мы вам и не разрешим, — остановил его движением руки доктор.— Дайте-ка пульс ваш, — и он снова запретил вставать.
Дни тащились медленно, профессор лежал и думал о своей работе, о сотрудниках, которые, как казалось ему, редко навещали его.
Однажды заехала к нему Вера Михайловна. Увидев ее, он обрадовался и тотчас же велел жене приготовить для гостьи кофе — по-осо-бому, как он хвалился, им самим составленному рецепту.
— Не беспокойтесь, пожалуйста, — взмолилась было Вера Михайловна. — Я только на минутку, зашла навестить вас, Адриан Филиппович. „
— На минутку или нет, это будет видно. А за визит премного благодарен. У меня к вам как раз и дело есть.— И он дотронулся рукой до лежавшей на стуле рукописи.— Скажите-ка мне, дорогая Вера Михайловна, зачем же это вы повычеркивали важнейшие места из своей работы? Ведь вы правильно вначале акцентируете вопрос на травосмесях, а отчего же вот тут пошли на попятный? Не годится, не годится…
— Это не я вычеркнула, а редактор.
