Солноворот | страница 51
На крыльце чайной стоял Данила Сыромятин в красных сапогах и, спокойно покуривая, наблюдал, как закопошились в кузове люди. И вдруг среди них он приметил Глушкова в кожаном пальто и, тотчас же сорвавшись с места, подскочил к кузову.
— Давайте чемоданчик, Матвей Назарыч, — протягивая руки вверх, крикнул он. — С прибытием вас с курсов…
Услужливо подхватив чемодан и отнеся его в сторону, он побежал назад и снова протянул вверх руки.
— Давайте поддержу вас. С непривычки-то не ушибитесь. Вот сюда, сюда, на колесо ставьте ногу. Дайте руку, дайте же… Вот так. С прибытием вас, — не умолкал Сыромятин.
Хмурый и неразговорчивый Глушков хотел было взять чемодан, но Сыромятин не позволил.
— Провожу вас, — поднимая огромный че-моданище на плечо, сказал он. — Как же не сопроводить, дорожка-то у вас, чай, не маленькая была.
Глушков, перебросив через руку пальто, решил идти не по главной улице, а свернул в проулок, а из проулка по тропочке хотел спрямить через площадь, но площадь оказалась засаженной деревцами и огороженной. Пришлось сделать небольшой крюк и выйти снова на тротуар, недавно сколоченный из досок. «Молодцы, подновили и здесь.— И Глушков, опять вспомнив разговор о себе в кузове, подумал: — Снова бы начать жить…»
Он взглянул на уморившегося Сыромятина, следовавшего за ним, и спросил:
— Тяжеленько?
— Да ничего, я двужильный ведь,—опустив чемодан, ответил тот и вытер рукавом лицо. — Чего это у вас грузно-то?
— Книг накупил, — пояснил Глушков.
— Вам-то зачем учиться, у вас и так ходко
шло, — опять начал Сыромятин. — А ведь после вас совсем гиблое дело тут. Чего ни спроси — нет: дисциплины — нет, кадров — нет.
Потому — разогнал старые-то… Кого за что, а больше ни за что. Набрал с низов, а те что — низы так низы и есть. Им бы еще в сельсовете сидеть, а он их в райком. Праздник вон песни проходил… Да что там говорить… Жениться стал… Другой бы прочий сходил в загс, собрался на часок-другой в узком кругу без пьянки, без всего. А он, поверите ли, в колхоз, слышь, уехал свадьбу справлять со всеми пережитками. Да мыслимо ль, а? О таком руководителе писать надо куда следует.
Сыромятин воровато оглянулся и, запустив руку в карман широченных галифе, вытащил какую-то бумагу.
— Слушайте, Матвей Назарыч, — шепнул он.— Я кое-что тут набросал… Проектик… Может, посмотрите на досуге, да и — на почту? Коллективному-то письму больше веры…
— Этим я не занимаюсь, — с холодной решимостью ответил Глушков и искоса взглянул на Сыромятина. «Вот ты-то, Данилка, оказывается, мертвец — весь в прошлом», — подумал он и, взяв из его рук чемодан, сердито прикрикнул: — Изорви!