гг
— Очень хорошо, что вы заглянули к нам, очень хорошо!
— Ну, как же не заглянуть, обещал, — спокойным, несколько грубовато-простуженным голосом ответил гость и, сопровождаемый профессором, прошел к кафедре.
— Знакомьтесь, товарищи, — неуклюже взмахнув рукой, обратился к слушателям профессор, — к нам прибыл Леонтий Демьянович…
По аудитории прошло оживление: все уже были наслышаны о первом секретаре обкома партии Жерновом, но многие из присутствующих не встречались с ним и сейчас не без интереса вглядывались в его загорелое, пышущее здоровьем лицо. Больше других приходу Жернового обрадовался Платон Забазных, который совсем недавно был у секретаря на приеме. И сейчас по праву старого знакомого он отважился подойти к нему и протянуть свою руку.
— Вы тоже здесь? — не сразу узнав его, спросил Жерновой.
— Приходится, Леонтий Демьянович. Еще великий Гете говорил, что познавать себя надо не путем созерцания, а путем деятельности,— ответил быстрый на язык Забазных и вернулся на свое место.
— Продолжайте, Адриан Филиппович, — садясь, обратился Жерновой к Штину и, положив на стол руки, сцепил пальцы.
Улыбка, с которой Жерновой вошел в аудиторию, незаметно сбежала с лица, взгляд его стал строг и непроницаем. Вот он разжал руки, дотронулся пальцами до коротко подстриженных черных, еще не тронутых сединой волос и опять сцепил пальцы. Все движения его были неторопливы и, казалось, заранее обдуманы.
В Краснолудск Жерновой приехал совсем недавно. Когда прежнего секретаря отозвали в Москву, Жернового избрали на пленуме обкома первым секретарем. Но хотя он работал всего каких-нибудь полгода, о нем уже многие отзывались одобрительно. Говорили, что новый секретарь — человек с большим партийным опытом, деловой и принципиальный, что есть у него какая-то особая хватка. Слушатели курсов с любопытством смотрели на Жернового и лишь изредка удостаивали взглядом Штина, который стоял за кафедрой и продолжал лекцию, поминутно снимая и снова водворяя на место свои старенькие очки.
— Итак, мы советуем вам, дорогие друзья, сеять травы под яровые культуры, — говорил Штин и в который раз уже брался за пучок клевера.— Это, дорогие мои будущие аграрники, во-первых…
— А почему не под озимые? — разглядывая будущих аграрников, спросил Жерновой и повернулся всем корпусом к профессору.
— Видите ли, Леонтий Демьянович, дело упирается тут сразу в две причины,— спокойно ответил Штин, стараясь сейчас говорить не столько для своих аграрников, сколько для Жернового: он слышал, что секретарь по профессии инженер и вряд ли знаком со всеми премудростями земледелия. — Земли у нас слабо окультуренные, большей частью подзолы, склонные к заплыванию. Весной почва уплотняется до такой степени, что семена клевера остаются, как правило, на поверхности…
